Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа
за перемену боевого порядка армии. Чрез полчаса лесистое местоположение скрыло все войска от глаз неприятеля. Я оставался до выступления последнего человека и войска понуждал выходить рысью…
Глаза мои не отрывались от авангарда, все внимание обращено было на храброго и достойного графа Палена. Отдаляющаяся армия, вверив ему свое спокойствие, не могла, однако же, оградить его силами неприятелю соразмерными. Но поколебать мужества его ничто не было в состоянии. Я скажу с Горацием: «Если разрушится вселенная, в развалинах своих погребет его неустрашенного». До пяти часов вечера сражение продолжалось с равною жестокостью, и арьергард отступил на другую сторону города, оставя неприятеля удавленного порядком»[42].
Давыдов так рассказывает об этом славном подвиге Ермолова:
«Барклай, имея в виду задержать неприятеля, дабы дать тем время князю Багратиону спешить чрез Могилев на соединение с первою армией, решился принять сражение сперва впереди города, а потом позади его. Оно было отменено по следующим причинам: обе позиции, весьма пересеченные, были крайне невыгодны для принятия сражения с превосходным в силах неприятелем, а потому гибельный исход битвы не мог быть сомнителен, тем более что части армии были разобщены между собою оврагами и лесами. Резкие возражения начальника главного штаба 1-й армии, Ермолова, настойчиво требовавшего отступления армии, спасли ее от гибели и значительной потери людей, тем более бесполезной, что прибывший на первом переходе из города Витебска адъютант князя Багратиона князь Меньшиков привез известие о занятии Могилева войсками маршала Даву.
Вот некоторые подробности, относящиеся к этому и сообщенные мне очевидцами этого события. Ермолов, которому уже удалось убедить главнокомандующего не принимать сражения впереди города, где по причине пересеченной и лесистой местности наши полки, не видя один другого, могли лишь перекликаться, отправился из Витебска в Островно, где мы потерпели поражение; возвратясь поздно в город, он не застал уже здесь Барклая, который находился в лагере и возымел вновь намерение сразиться с неприятелем. Ермолов, выехав на рассвете из города, прибыл к правому флангу армии, состоявшему из войск 2-го корпуса и упиравшемуся в Двину; он был отделен от прочих частей армии глубоким оврагом. Полковнику Никитину стоило величайших трудов, чтобы перевести свою конную роту чрез этот овраг; позиции прочих частей армии были столь же невыгодны для принятия боя.
Ермолов, знавший эту местность с первых лет своего служебного поприща, поспешил к Барклаю и в сильных выражениях предсказывал ему бедственный исход сражения, которое намеревались здесь принять. «Нас спасает одно обстоятельство, – говорит он, – фронт позиции нашей прикрыт речкою Лучевой, которую трудно перейти вброд, но можно отыскать его гораздо выше; пока неприятель будет занят отыскиванием удобных бродов, мы должны поспешно начать отступление; иначе наша армия подвергнется