Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа
мне, что будет иметь генеральное дело с армией Даву при Могилеве и что я должен остаться на два дня, ибо до сих резонов, за отдаленностью, главному начальству неизвестно было, что он меня оправдает пред начальством и даст на то мне повеление. Тогда я и сам, посуди, принял в резон и остался. Вот два дня уже и упущено. Вместо того, генерального дела не было, а была 11-го числа битва, и довольно порядочная. С обеих сторон если не десять, то девять, с убитыми и ранеными, пало, что мне точно известно. В наших войсках был я очевидец, а неприятельский урон на другой день узнал я чрез взятого офицера под Могилевом. Итак я, переправясь через Днепр на левую сторону у монастыря Ворколабова, 12-го следовал на Дубровну, а потом располагал пробраться чрез Бабиновичи к Витебску. Бабиновичи неприятелем уже заняты, как открыли мои передовые, посему судите, как было мне скоро соединиться. А между тем получил я повеление следовать мне к Поречью, потому я и следую направо уже от Бабинович чрез Любавичи, Инково и Наташки. На левом моем фланге, от стороны Бабинович, неприятель ведет меня на глазах. Уведомляют о сем его бестии, наши дворяне белорусские, и часто встречаются с моими партиями, делают препятствия, что два часа только, тому назад было вблизи Любавич. Однако же всюду моими молодцами прогоняются; поражением при Любавичах взято пленных шесть, при разбитии эскадрона их дерзкого. Оставлю о сих мелочных делах продолжать. Это было почти всякой день, а я скажу только то, что с 16 июня по сие время без роздыха и всякий день форсированные марши; лошади в полках притупели, а многих раненых и усталых брошено. Писал бы я вам более, но нет уже на сей бумаге места, и пора ехать вслед за полками.
Покорнейший слуга
Матвей Платов.
Я служу сорок второй год, а такого коловратства, которое я вижу, не видывал и не ожидал.
7 июля. Любавичи».
«Я письмо к вам писал на песке, сидя на коленях, как другу. Прошу его довести до сведения главнокомандующего; он увидит, что мне было невозможно успеть скоро соединиться с первою армией. А теперь уже есть надежда соединиться чрез два дня, разве отретируется до Москвы, тогда уже не скоро нагоню. Боже милостивый, что с русскими армиями делается? Не побиты, а бежим! Одна со страхом отступает, а других отдаленными дорогами отводят без бою. Спасал ее три недели удачливо; прошу Бога, чтобы благословил меня и другую защитить».
«Милостивый государь мой,
Алексей Петрович!
Я известился, будто генерал-майор граф Пален за 27-го числа сражение подал реляцию прямо от себя к главнокомандующему армией. Если это правда, то на что это похоже и можно ли быть чему-либо доброму в российской армии? Во-первых, не может быть правды, кроме непростительного неповиновения, и я могу изобличить. А во-вторых, выведу большую историю и неприятно будет для Михаила Богдановича, ежели он примет от него, минуя меня, похожею потачкой неповинному разврату по службе.
Есть и буду всегда непременным и покорнейшим слугою.
Матвей Платов.
20 июля 1812 года.
На марше. Николаев».
«Милостивый