Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа
Ермолов узнал в сыне его – бывшего сотоварища своего по Московскому университетскому пансиону; по просьбе своего сына благородный Кочетов представил в Петербург, что в видах лучшего наблюдения за присланным государственным преступником он предпочел оставить его в Костроме. Это распоряжение костромского губернатора относительно Ермолова было одобрено в Санкт-Петербурге. (Д.)
С горя принялся Ермолов читать и переводить «Римского Цезаря», между тем как новый Цезарь и наш славный Суворов воинствовали один после другого на его Альпах.
Ф. Вендармини. Портрет А.И. Кутайсова
Он познакомился с протоиереем и ключарем соборным Егором Арсеньевичем Груздевым и начал брать у него уроки латинского языка. Часто случалось Ермолову будить старика словами: «Пора вставать, Тит Ливий ждет уже давно». «Если б он принадлежал к черному духовенству, – говорил Алексей Петрович, – давным бы давно еще до того времени был архиереем. Но он не хотел притворяться, и честолюбие не возмущало его души». (С.)[10]
В Костроме же сидел тогда другой русский молодец Платов.
Попался он на гауптвахту в Петербурге, вследствие каких-то отношений к любимцу Павлову, донскому генералу Денисову. Сидя на гауптвахте, увидел Платов сон, что на Дону ловит рыбу и поймал свою саблю. Через несколько дней в самом деле приносят ему, прощенному, саблю. Он в радости схватил ее, обнажил и воскликнул: «Вот она! Она оправдает меня!» Платов отправился к оставленному им семейству, в Москве пошел помолиться в собор, как вдруг является к нему фельдъегерь с высочайшим повелением ехать на житье в Кострому. Радостное восклицание Платова было донесено, и этому восклицанию придан недобрый смысл.
Изгнанники часто проводили время вместе и воображали, печальные, как на Альпийских горах отличаются их братья.
Однажды Платов, гуляя вместе с Ермоловым в этом городе, предложил ему, после освобождения своего, жениться на одной из своих дочерей; он, в случае согласия, обещал назначить его командиром Атаманского полка. Платов, изумлявший всех своими практическими сведениями в астрономии, указывая Ермолову на различные звезды небосклона, говорил: «Вот эта звезда находится над поворотом Волги к югу; эта – над Кавказом, куда бы мы с тобой бежали, если бы у меня не было столько детей; вот эта над местом, откуда я еще мальчишкою гонял свиней на ярмарку». (Д.)
Платов был, однако, освобожден прежде Ермолова и получил назначение идти в Бухару. Сжалилась судьба и над его товарищем. Ермолов был вхож в дом губернатора И.В. Дамба, который вскоре сделался военным министром. Домашние его и родственники, остававшиеся в Костроме, писали к нему о печальной участи молодого изгнанника.
Дамб отнесся просьбою к всемогущему тогда Кутайсову, с которым был женат на родных сестрах (Резвых). Кутайсов принял участие и велел Ермолову написать к нему частное просительное письмо с прописанном всех обстоятельств.
Гордый