которая и по сей день лежит в основе иудаизма.
Однако как в религиозных, так и в научных кругах имеется немало противников версии З. Фрейда.
Во-первых, они напоминают о продолжающихся спорах вокруг хронологии египетской истории, а, значит, и сомнительности того факта, что исход евреев из Египта имел место вскоре после царствования Эхнатона. К примеру, в одном из самом авторитетном труде по истории Древнего Востока В.В. Струве[43] период правления Эхнатона датируется 1419-1402 гг. до н. э., и таким образом, его от Моисея отделяло почти столетие.
Во-вторых, они обращают внимание на то, что хотя религиозная концепция Эхнатона и в самом деле была существенным шагом вперед по-сравнению с египетским язычеством, ей все равно еще было очень далеко до монотеизма Моисея, и нет никаких оснований утверждать, что иудаизм вырос из единобожия Эхнатона.
Да, безусловно, мировоззрение Эхнатона было огромным духовным и интеллектуальным шагом вперед – настолько огромным, что его народ попросту оказался не готов принять эти взгляды.
«Подобные идеи мы не привыкли приписывать людям, жившим около четырнадцати столетий до н. э. Новый дух повеял над омертвелым традиционализмом Египта… невольно проникаешься удивлением перед царем, в чьей душе возникли в подобный век такие мысли. Он постиг идею мирового владыки, как Творца природы, в которой царь видел обнаружение благих замыслов творца в отношении ко всем своим творениям, даже самым ничтожным; птицы, порхавшие в светло-зеленых нильских воротах, казалось ему, поднимали крылья в знак поклонения перед своим создателем; и даже рыба в реке прыгала, славословя бога… Вселенский промысел Бога, по мнению Эхнатона, выражался в его отеческой заботе, равной для всех, независимо от расы и национальности… Эта сторона ума Эхнатона особенно замечательна»[44], – отмечают Д.Берстед и Б. Тураев в своей «Истории Египта». Все это и в самом деле очень близко к идеям Моисея, но вслед за этим в той же монографии называется и принципиальное отличие идей Эхнатона от идей Моисея:
«Хотя Эхнатон тем самым ясно признавал могущество, а также в необычайно степени и благость Бога, тем не менее, он не приписывал своему божеству более высоких духовных и этических качеств, чем те, которые уже раньше приписывались Амону. Царь не возвысился заметным образом от идеи благости Бога к идее справедливости и требования им этой последней от людей»[45].
К тому же, не следует забывать, что основой мировоззрения египтян было учение о загробной жизни и посмертном воздаянии. Оно составляло важную часть и учения Эхнатона. Если бы Моисей и в самом деле был египтянином, он неминуемо внес бы элементы этого учения в создаваемую им религию. Но нет – нигде в «Пятикнижии» не говорится о существовании души после смерти, в нем не приводится никакого описания загробного мира и вообще, по мнению большинства специалистов, понятие о вечности души у евреев возникает очень поздно и, вероятнее всего,