Д'Арк на коне! Да тебя вся деревня засмеет!
Жанна. Но ездит же барышня де Вокулер верхом на соколиную охоту.
Мать. А ты в жизни не поедешь! Одно дело – ты, другое – она! Да что ты о себе, в самом деле, возомнила!
Жанна. Но если я не сяду на коня, как же, по-твоему, я смогу повести за собой солдат?
Мать. И к солдатам я тебя в жизни не пущу, скверная ты девчонка! Да уж, по мне, легче видеть тебя в гробу. Слышишь, я то же, что и отец, говорю. Все-таки мы кое о чем одинаково с ним думаем. Девушка – она прядет, ткет, стирает и сидит дома. Бабка твоя дома сиднем сидела, да и я тоже, и тебе нечего об этом думать, а когда будет у тебя своя дочка, ты и ее к этому приучишь. (Внезапно разражается бурными рыданиями.) Уйти с солдатами! Да чем же это я провинила Господа Бога, что он такую дочку послал? Значит, тебе хочется меня в гроб загнать?
Жанна (бросается в ее объятия, тоже рыдает и кричит). Нет, мама! (Выпрямляется и восклицает сквозь слезы.) Вы же видите, монсеньер Михаил-архангел, ничего не выйдет, они никогда не поймут.
Мать тем временем уходит в глубину сцены.
Никто никогда не поймет. Лучше мне сразу отказаться. Бог велит покоряться отцу и матери. (Отвечает голосом архангела.) «Вперед, Жанна, надо быть покорной Богу!» (Своим голосом.) «Ну а если Бог прикажет сделать невозможное?» – «Тогда надо спокойно попытаться сделать невозможное. Начинай, Жанна, Бог требует от тебя только этого, а потом он вознаградит тебя за все. И если тебе почудится, будто он тебя оставил, если воздвигнет он на пути твоем неодолимое препятствие, то лишь затем, дабы помочь тебе, ибо он тебе верит. Ибо думает: раз за дело взялась маленькая Жанна, к чему мне убирать с пути гору – и без того хлопот по горло, – уж она себе все руки и колени в кровь исцарапает, а через гору перелезет, я-то ее хорошо знаю. Всякий раз, когда он не пожелает убрать с твоего пути гору, Жанна, можешь этим гордиться. Это Бог пожелал взвалить на тебя еще одно бремя». (После паузы.) «Значит, вы думаете, мессир, Господь Бог может хотеть такого – пусть, мол, плачут ее отец и мать, пусть, если она уйдет, умрут из-за нее с горя… И понять-то такое трудно…». «Бог сказал: я пришел принести не мир, а меч… Я пришел, дабы брат восстал на брата, а сын на отца… Бог явился, чтобы принести войну, Жанна. Не за тем явился Бог, чтобы все уладить, он пришел за тем, чтобы все стало еще труднее. Не от всех он требует невозможного, а вот от тебя требует. И полагает он, что нет для тебя ничего слишком трудного. Вот и все». (Встает; совсем просто.) «Ну что ж, пойду».
Голос (идущий откуда-то из глубины погруженной во мрак сцены, кричит). Гордячка!
Жанна (тревожно выпрямляется). Кто сказал «гордячка»?
Пауза.
(Голосом Михаила-архангела.) «Ты, Жанна. И когда ты начнешь совершать то, что повелел тебе господь, все люди будут так говорить. И придется тебе смириться в руце Божьей, дабы принять сей покров гордыни», – «Тяжко мне в нем будет, мессир!» – «Да. Тяжко. Господь знает, что ты сильная».
Молчание.
(Глядит куда-то вдаль и вдруг