слушала, минуту, не больше, потом засмеялась.
– Выключай! Музыка хорошая, но сейчас, малость, не подходит.
Я снял звукосниматель, орган умолк. Она из сумки вытащила не то магнитофон, не то плеер, – в этом не разбираюсь, – и посмотрела мне прямо в глаза. Пристальным, и даже, словно, гипнотизирующим взглядом.
– Ты только слушайся меня и всё будет хорошо, о’кей, как говорит мой горячо любимый муж. Сейчас другую музычку для настроения послушаем.
Включила свой аппарат и громко загремела, забила ритмичная мелодия. С удивлением, и даже испугом, увидел – Вика начала медленно танцевать, высоко поднимая руки, качая головой и вращая нижней частью тела. Смотрел, ничего не понимал, и вдруг она расстегнула пуговицы и быстро сбросила кофточку.
Я молчал, Вика-Викуля продолжала танцевать, вот уже и юбка упала на пол. Белые стройные ноги, белые руки над головой… Взглянула с усмешкой на меня.
– Мы с тобой уже не дети, всё знаем.
Смотрел и смотрел на неё, не мог отвести взгляд, так она была прелестна и очаровательна.
Вот и лифчик слетел к ногам, выскочили на свободу белоснежные диковинные плоды с алыми ягодками-вишенками, как в волшебной арабской сказке, она продолжала танцевать, теперь остались только голубенькие кружевные трусики. Мгновение – и нет их, как ветерок сдунул. Сразу нестерпимо яркий свет ударил мне в глаза, ударил и ослепил.
Вскочил, словно хотел бежать куда-то, и замер: Вика-Викуля стояла передо мной – нагая и прекрасная…
– Возьми меня.., – еле слышный шепот заглушил музыку и прозвучал в ушах как удары колокола…
Мои руки сами обняли её, и мы упали на диван. Груди у Вики были мягкие, вся она оказалась сладкая, как мёд, и горячая…, словно только что вынутый из печи пирог, целовал и целовал её везде без конца, обхватила меня за плечи и тихо стонала.
Ничего не думая, ничего не понимал, тело действовало отдельно от моего сознания, подчинялось каким-то своим, более важным законам. Вошёл в неё. Вика застонала громче, чуть не кричала, ещё крепче сжала мои плечи, небывалые радость и счастье наполнили меня целиком, продолжал целовать и целовать её, не мог остановиться…
Мы молча лежали рядом. Мой Петя-Петушок – как в далёком и прекрасном детстве его называла мама – обессиленный, и едва живой валялся кверху лапками…
Я хотел, чтобы Вика оставалась подольше, даже не уходила бы совсем, но она сбросила простынь.
– Погоди, не торопись, – жалобно попросил.
– Пора, – повторила, – там старуха меня караулит, – села, сладко потянулась.
И тут… Тут меня словно кто-то огрел кнутом. Петя-Петушок мой резво вскочил, запрыгнул на забор и громко закукарекал…
– Не пущу! – схватил её, Вика и не пыталась сопротивляться, тихо ойкнула…
Потом сразу встала, начала быстро одеваться.
– Завтра приду в это же время, – весело сказала, поцеловала меня и исчезла.
А я лежал на диване и думал: было всё это на самом деле, или только приснилось, пригрезилось. Было!