наш батюшка!
Раствори окошечко, посмотри немножечко!
Что у тебя в доме деется?
Вместо «что» парни пели – «цто».
Ну и песня, мать ити! Чистый фольклор.
Раствори окошечко, посмотри немножечко…
Тьфу!
Вообще-то, к песням Михаил с детства был равнодушен, как и к музыке. Любил, правда, иногда послушать под настроение что-нибудь рок-клубовское старинное питерское – «Аквариум» там, «Телевизор», «Игры»… но не фанат, нет. Отнюдь не фанат. В отрочестве, правда, да – хаживал по рок-фестивалям, ну, тогда многие хаживали – время такое было.
Так, с песнями-то, дошли и до знакомой поляны. Михаил глянул на часы и – в который раз уже сегодня – раздраженно выругался: разбились! Что ж, не мудрено, в этакой-то сече. Вокруг зудели комары, квакали лягушки, и каркали… нет, не вороны…
– Ты не каркай, ворон черный, – негромко произнес тот самый парнишка, что шагал весь путь впереди.
– Сам ты ворон, – усмехнулся Миша. – А это – коростель!
– То верно, – согласился Сбыслав. – Так и болото тут кличут – коростелиное. Пелгусий сказывал.
Судя по небу светлому, но какому-то вроде бы как серебристо-туманному, было уже часов одиннадцать, а то и полночь. На реке, в камышах, крякали утки, какие-то мужички в посконных рубахах ходили по всей поляне, деловито собирая оружие. Оружие… Как бы автомат не нашли, ухари!
– Я сейчас! – быстро свернув с поляны, Михаил громко позвал: – Сашка! Эй, Сашка!
От ближайшего костра дружелюбно поинтересовались:
– Кого ищешь, мил человеце?
– Да дружков… Вы, кстати, их тут не видели? Да, тут и вермахтовцы должны тусоваться… с ними Веселый Ганс – может, про него слыхали? Нет? Не видали?
– Не сыщешь ты посейчас своих, друже. Утром ужо. Инда сейчас садись с нами. Поснидай ушицы. Ушица знатная.
– Ушицы, говорите? – Миша вот только сейчас ощутил вдруг жуткий, прямо-таки волчий голод. Ну, еще бы… что он сегодня ел-то? Не ел – так, закусывал.
– А и не откажусь! Ложка у вас, чай, отыщется?
– Сыщется, мил человек. Свою-то что, на поле брани оставил?
– Там…
– Садись, садись, друже. Кольчужку-от снимай, меч… на тебе ложку.
Ну и ложку дали – деревянную! А ушица ничего – и впрямь знатная, жаль только, что без картошки, да и соли маловато. Зато жирная, из рыбьих голов! Ух, завтра поутру не уха – холодец будет.
К такой-то ушице да еще бы водочки!
– Тебя как зовут-то, мил человек?
– Михаил, Миша…
– Откель будешь?
– Питерский…
– Откель, откель?
– Да что ты, Парфен, пристал к человеку? Лучше бы бражкой угостил.
– И то дело… – Парфен – любопытствующий бородатый мужик в синей длинной поддеве – взял из травы плетеную флягу. – Не побрезгуй, Мисаил, с нами… Извиняй, не рейнское – то давно уж выкушали. Ну, за победу!
– За победу! – улыбнувшись, Миша хлебнул ароматной бражки… Потом еще одна