Первым делом, получив затрещину от старшего повара, он отдраил пол, вычистил посуду и наносил воду в бочку, служившую технической емкостью. Работать было тяжело, однако злость подстегивала его трудоспособность. Затем он умылся и поел, чтобы подпитать идущий на поправку организм.
Наконец наступил вечер. Поскольку отдельной комнаты у Гора не было и ночевал он прямо на кухонном полу, то вскоре остался в кухне один. Подождав еще полчаса, пока все окончательно разбегутся, Гор торопливо собрал в узел немного тряпья, служившего ему постелью, кое-какой инструмент, а также продукты, стараясь выбирать наиболее легкие и калорийные.
В ход пошли сухое мясо, сыр, печенье и шоколад, который, к удивлению Гора, присутствовал в этом мире, хотя о кофе здесь никто никогда не слыхал. Видимо, шоколад и некоторые иные специфические пищевые продукты, медицинские препараты и высокотехнологичные предметы непосредственно в поместьях не производились, а экспортировались откуда-то. Помимо продуктов Гор прихватил с собой бутыль крепкого алкогольного напитка, напоминающего по цвету зеленую болотную воду, а тяжелыми маслянистыми переливами и дерущим глотку вкусом – низкокачественное бренди.
Напиток по местному назывался «тин» или «тинза» и должен был пойти как на медицинские цели, так и для внутреннего употребления, так сказать, «для согрева». Быстро запихав узел под один из столов, Гордиан достал из кухонного набора небольшой разделочный нож с узким лезвием, предназначавшийся для резки тонкими ломтиками мяса.
Сталь была явно дрянной, лезвие – слишком тонким в сечении, с длиной от основания рукояти до кончика режущей части не более пятнадцати сантиметров. Нож, разумеется, никоим образом не подходил для реального боя, однако для целей Гордиана вполне годился, ибо был заточен им вчера до чудовищной остроты и имел тонкий острый наконечник для прямых, а не только режущих ударов.
Гор накрыл лезвие тряпкой, так, чтобы рукоять оставалась свободной, и засунул его за пояс, прикрыв торчащую рукоять нижним концом выпущенной туники. Затем он схватил в обе руки огромную амфору с вином и отправился уже пройденным один раз маршрутом, в направлении центральных корпусов комплекса, где располагались коттеджи высших рабов, руководителей поместья.
Проходя мимо донжона, Гор бросил взгляд на установленные там большие механические часы – было ровно восемь, как и планировалось. В восемь вечера в регионе, где расположилось Лавзейское поместье, оставалось еще очень светло, возможно благодаря летнему сезону, возможно, благодаря теплым широтам – в особенностях календарного время счисления и географии нового мира Гордиан разобраться не успел, а времени уделять внимание подобным вещам уже не оставалось. Гор отчетливо понимал, что еще одной такой порки не выдержит и убьет Гаврина прежде, чем тот дотащит его до «экзекуторской». Впрочем, – заключил Гордиан, – убить ублюдка придется в любом случае, так что стоит ли вообще об этом думать?
Народу вокруг сновало множество. Время после семи вечера считалось