Я осталась одна, с младенцем, без средств, без друзей, без крова, без пищи… И если я хочу отомстить – надо обзавестись оружием. Если иного, кроме Красного замка, для меня не существует – нужно воспользоваться им. Да и откуда, собственно, я знаю, что Красный замок – непременно обитель Мрака? Я ведь слышала о нём одни лишь сплетни да сказки, толком никто ничего не знал, вот и плели разные небылицы… Надо увидеть всё собственными глазами. И дорога туда не из самых трудных – добыть плот да сплавиться вниз по Лайтону, благо до этой реки отсюда, самое большее, день пути…»
«Но это же конец!» – вырвался молчаливый, но отчаянный крик.
Испуганная принцесса только сейчас поняла, что кто-то невидимый, но очень сильный пытается проникнуть в её сознание, заставить отправиться в этот Красный замок; неужели всё происшедшее – дело рук старого Гормли, которому отчего-то позарез надо, чтобы в этом страшном Замке появился новый хозяин – или хотя бы хозяйка?!
Нет, нет, она не поддастся, она выдержит! Нужно бежать, бежать из города, как можно скорее, куда угодно, хоть на Меркол, – но не отдать душу Мраку! Ведь у неё вдобавок – Четыре Камня Халлана; наверняка на них уже давно точит зубы Тьма!
И стоило ей подумать об этом, как ворота сарая быстро и на удивление бесшумно распахнулись. В проём хлынул свет факелов, и быстрые, гибкие, молчаливые фигуры шагнули внутрь.
Глава III
Нельзя сказать, что барону Вейтарну очень плохо жилось при прежнем короле. Его богатства, слава и влияние росли с каждым годом, его сыновья получали высокие посты при дворе, жена стала первой дамой королевы, и всё же он был недоволен. Он не умел отвешивать вежливые поклоны, предпочитая простые и крепкие мужские рукопожатия. Древностью рода, знатностью, доблестью – он ничем не уступал тем, кто волею судеб оказался заброшен на Халланский трон. И очень простой вопрос – почему они, а не я? – засел в голове у барона настолько крепко, что мало-помалу лишил достойного предводителя халланской конницы и сна, и спокойствия. Он бредил властью. Каждую ночь, если только удавалось заснуть, барону грезился королевский пурпур в его гербе, склоняющийся в поклоне двор и другие сэйравы страны – сильные, храбрые, но покорные его воле. Он не мог отделаться от этого наваждения. Оно владело всем его существом, и теперь ему оставалось либо погибнуть в погоне за этим призраком собственного королевства, либо перестать быть самим собой, бароном Вейтарном. Смертельно устав от постоянной внутренней борьбы, барон бросался в сражение очертя голову, стремясь забыться в кровавой сече. Он заслужил славу неуязвимого; его отчаянные конные атаки не раз и не два приносили победу повелителю Халлана, но никто не знал, что причиной этих побед была именно глубокая, застарелая ненависть барона к тому, кто считал Вейтарна своим ближайшим сподвижником.
Когда переворот созрел, к барону пришли главари заговорщиков. Они были не настолько глупы, чтобы обманывать, и предложили честную сделку – Вейтарн опаздывает к месту решительного