на не очень хорошее питание, плотненькой), но у той явно был тот же сорок восьмой размер, что и в двадцать лет. Еще Вера опасалась, что бывшая подруга сопьется – гены никуда не денешь, однако на лице Шуры не обнаружилось ни одного признака алкогольной зависимости: ни отеков, ни мешков под глазами, ни проступающих сквозь кожу капилляров. Морщинки появились, это да, но тут не было ничего удивительного, поскольку на дорогую косметику у нее, сразу видно, денег нет. Шура была очень скромно одета, а из украшений Вера заметила на ней лишь недорогую серебряную цепочку с крестиком. Одинец теребила ее в руке, когда разговаривала со Стасом, и едва не порвала, стоило ей увидеть Веру.
– Чайка? – удивленно воскликнула она, приподнимаясь на стуле. – Неужели ты?
Вера молча кивнула.
– Рада тебя видеть! – с улыбкой сказала Одинец. И в ее улыбке не было ни грамма фальши. Только она быстро потухла, – потому что во рту у Шуры не хватало нескольких зубов. – И вас, ребята, тоже рада видеть, – обратилась она к остальным. – Берите стулья, садитесь, здесь всем места хватит!
Олежка тут же ринулся искать свободные стулья. Катя опустилась на единственный пустующий, а Петр направился к бару. Только Вера не двигалась, смотрела на Стаса, который тоже не сводил с нее глаз. Синих-пресиних, как раньше…
А вот волосы его стали другими: пепельными от седины. И очень короткими. Из-за цвета волос и лаконичной прически Стас выглядел старше своих лет. Не знай Вера, что Радугин ее ровесник, дала бы ему полные сорок.
– Чайка, ты чего стоишь? Садись, – услышала Вера за спиной голос Олега. Оказалось, он притащил для нее стул и поставил рядом со своим.
Вера поблагодарила его кивком и села. Она больше не смотрела на Стаса. Как и он на нее. Более того, они не сказали друг другу ни слова. Вера общалась с остальными, а Стас по большей части молчал, лишь иногда бросал короткие реплики. А вот Катя трещала без умолку. И Петр много говорил. Оба хвастались своим достатком. И если Вера понимала, каким образом разбогател Кочетов, то как Старкова умудрилась стать владелицей хорошей квартиры и шикарной машины, можно было только гадать (не спрашивать же напрямую!).
За столиком они просидели около часа, пока не закончилась торжественная часть. Как только те, кто на ней присутствовал, хлынули в буфет, Петр поднялся со стула и провозгласил:
– Хочу напоследок выпить за вас, ребята! – Он поднял наполненный коньяком фужер. – Рад был всех увидеть, но теперь вынужден распрощаться… – Петр бросил взгляд через распахнутую дверь в коридор. – Смотрю, Ромашин уже приглашает гостей в VIР-кабинет, так что…
– Да, нам пора, – чирикнула Катя. – Стас, а ты что сидишь? Ты ведь тоже в числе приглашенных.
– Не пойду, – отмахнулся тот. – «Оброк» школе я уже заплатил пятью компьютерами. Детские песни-пляски меня как-то не вдохновляют, а бутербродов с икрой минтая я и дома поем.
– Тогда отдай свой пригласительный кому-нибудь. Например, Шуре… – На Катином лице мелькнула издевательская улыбка, а красноречивый взгляд скользнул по дешевому