Ник Перумов

Разрешенное волшебство


Скачать книгу

подругу-командиршу:

      – Джей, да что ты молчишь, чего делаешь, ну закричи же ты, легче ведь станет, я-то знаю. Закричи, не могу я смотреть, как ты мучаешься!

      Лимпидоклий и тот не выдержал церемонно-надменной позы, сорвался с места. Закружился по крошечной комнатенке в жилище Фатимы, где на узкой лежанке металась и рычала Джейана, словно сойдясь в смертельной схватке с невидимым врагом.

      Джейана не отвечала. Это было хуже, чем с Лиззи. Намного хуже. Дурящая, гасящая сознание животная боль – тебя словно раздирают изнутри, а сверху одновременно полосуют остро отточенными ножами.

      Однако она так и не закричала. Даже когда Фатима разревелась в голос и чуть не выскочила на улицу.

      Вокруг присмиревшего Лимпидоклия мало-помалу соткался голубовато-переливчатый кокон. Летавец, уже не пытаясь сохранить напускную серьезность, ошалело вертел головой, ощупывая руками новую обновку, словно и впрямь примерял только что сшитый какой-нибудь Таньшей или Марьяшей камзольчик.

      – Все. Лети! – вырвалось наконец у Джейаны. Она сама не думала, что выдержит это. Никогда доселе ей такого делать не приходилось; нужные заклятия в свое время подсказал Учитель, и долго распространялся на ту тему, что, мол, в такие моменты и проверяются чувства, истинные, непоказные. Эти рассуждения Учителя Джейана не слишком любила. Что значит – истинные, не истинные? Она б сделала это ради любого из Твердиславичей. Просто беду с тем, кто всегда рядом, и днем и ночью, кто один способен заставить её стонать не от боли, а от счастья, просто его беду чувствуешь, как бы далеко она ни приключилась. А что же, когда она Лиззи вытаскивала, – она тоже чувства к ней проверяла?

      Лимпидоклий рванулся к предусмотрительно раскрытому Фатимой окну, и только тогда Джейана позволила себе разжаться. Глаза защипало. Слёзы. Как некстати. Ну да ладно, пусть будут они, не падать же в обморок, как тогда, возле Ближнего Вала.

* * *

      Когда Твердислав открыл глаза, то взору его вместо мрачных залов Преддверия отчего-то предстали перепуганные физиономии Чаруса и Кукача. Над ними кружил невесть откуда взявшийся тут щелкунчик. Стоп, да это же Лимпидоклий!

      – Уф! Очнулся. – Кукач неожиданно отвернулся. – Э, да не слезы ли у тебя на глазах, брат?

      Чарус же просто облапил друга-брата за плечи.

      – Оч-очнулся, – подтвердил Твердислав. Ныло все тело, но так, в общем, ничего, терпимо. Только голова кружится, встать мешает. – Э, а близнецы?

      Следом за Кукачом взгляд отвёл и Чарус.

      – Не-нету их больше, Твердь.

      Отчего-то они говорили обычными словами, словно не осталось сил ни на какое, даже простенькое чародейство.

      – Как, как нету? – дёрнулся Твердислав. Внутри всё заледенело, словно Нижняя Ветёла под свирепым северным ветром. – По-погибли? Оба?

      Чарус тяжело вздохнул и лишь коротко, судорожно дёрнул головой.

      – Где они?

      – В воде их разорвали, обоих, – выдавил Кукач. – Так что даже и хоронить нечего. Мы с Чарой чуть впереди оказались, тем и спаслись. Как только ты Ведунью