Без семьи. Гектор Мало

надо. Скажи номер её комнаты и жди меня здесь вместе с собаками и Душкой.

      Я никогда не возражал моему хозяину. Однако сейчас я рискнул попросить его разрешить мне пойти вместе с ним к госпоже Миллиган. Но он жестом заставил меня замолчать. Я послушно уселся вместе с собаками на скамье перед дверью гостиницы. Им тоже хотелось пойти за хозяином, но, так же как и я, они не смели его ослушаться. Виталис умел приказывать.

      Почему он не хочет, чтобы я присутствовал при его разговоре с госпожой Миллиган? Я ещё не нашёл ответа на этот вопрос, как Виталис вернулся.

      – Пойди простись, я буду ждать тебя здесь. Через десять минут мы уходим.

      Я был так потрясён, что не двинулся с места.

      – Значит, вы им сказали?..

      – Я сказал, что ты мне нужен и что я тебе тоже необходим. Следовательно, я не намерен уступать своих прав на тебя. Ступай и скорее возвращайся!

      Его слова немного меня успокоили. Навязчивая мысль о том, что госпожа Миллиган и Артур узнают, что я найдёныш, не оставляла меня. Я вообразил, что мне нужно уходить через десять минут потому, что Виталис уже рассказал им всё обо мне.

      Войдя в комнату госпожи Миллиган, я увидел, что Артур плачет, а мать, склонившись к нему, старается его утешить.

      – Реми, ведь ты не уйдёшь от нас, не правда ли?! – закричал Артур.

      – Я просила синьора Виталиса оставить тебя здесь, – сказала госпожа Миллиган таким голосом, что у меня на глазах навернулись слёзы, – но он на это не согласился.

      – Он злой человек! – воскликнул Артур.

      – Нет, он вовсе не злой, – продолжала госпожа Миллиган, – и, по-видимому, искренне любит Реми. Мне он показался человеком достойным и честным. Вот как он объяснил свой отказ: «Я люблю Реми, и Реми любит меня. Суровое знание жизни, которое он получит, живя со мной, будет для него гораздо полезнее, чем положение слуги, в котором он несомненно окажется у вас, даже если бы вы сами этого не хотели. Вы дадите ему образование и воспитание, вы разовьёте его ум, но не закалите его характер. Он не может быть вашим сыном, зато он будет моим. Это много лучше, нежели быть игрушкой больного ребёнка, хотя бы такого кроткого и ласкового, как ваш сын. Я тоже дам ему образование».