даже удивились. Ещё бы, кому не интересно такое? Хотя мы сами о таком её и не спросили бы. Не положено о таком спрашивать.
– Случилось это, когда моему сынишке было три с половиной года, – начала Светлана Анатольевна. – Зимой мы с ним отдыхали в санатории, в Дубках, и было там необыкновенно красиво. Бывшая барская усадьба, к которой вела дубовая аллея, и заснеженный лес. А за лесом овраг. И однажды мы с моим Серёжкой с санками до этого оврага дошли. И Серёжка стал просить меня покатать его с горки.
Я поначалу отказывалась: уж больно крутая горка, а потом села на санки и посадила Серёжку к себе на колени. Так делать, как мне потом сказали, было нельзя. Потому что санками, держа на коленях ребёнка, я управлять не могла… И вот поехали мы с горки не туда и… в дерево въехали.
Серёже ничего, он только испугался, а я на снегу оказалась. Подняться не могу. Да что там подняться – пошевелиться трудно. А время в санатории было обеденное, и вокруг никого, ни души. Только мы с Серёжкой – в глубине оврага. А зима морозная. И темнеть скоро начнёт. В общем, понимаю: замёрзнем мы оба, потому что Серёжа один по горке не поднимется и дороги в лесу не найдёт. И так мне обидно стало! И страшно – сказать нельзя.
И вдруг вижу: вдалеке наверху лыжник идёт, палками размахивает.
Я Серёжу прошу:
– Покричи дяде…
А Серёжа несколько шагов сделал и говорит тихо:
Дядя… Дядя…
Даже я едва услышала.
Тут кто-то из девочек в классе всхлипнул.
– Но всё же тот парень нас заметил, – сказала Светлана Анатольевна. – И к нам в овраг с горы съехал. «Случилось что?» – спрашивает. А потом лыжи снял, бросил на них куртку свою камуфляжную. В общем, соорудил что-то наподобие салазок и за лыжные палки меня на этих салазочках из оврага вытянул и до дороги дотащил…
И попала я в больницу, а там мне операцию сделали. И вот хожу я, хоть и хромаю. И каждому дню радуюсь, потому что понимаю, насколько жизнь непредсказуемая и хрупкая.
– А Серёжка? – спросил кто-то из ребят.
– Школу окончил, работает, – ответила Светлана Анатольевна.
– А тот лыжник?
– Ни разу его больше не видела, – сказала Светлана Анатольевна. – Я и лицо его плохо помню. Только куртку.
– Так тот парень, наверно, десантником был, – сказал Ванька Репкин. – А окажись на его месте другой?
– Не знаю, – ответила Светлана Анатольевна. – Когда я на снегу лежала, у меня только одна мысль в голове стучала: чтобы кто-то нас заметил. Чтобы не подумал, будто это я с сынишкой играю. Чтобы подошёл.
И в классе сразу стало шумно. Мальчишки закричали-заспорили, как бы они в подобной ситуации поступили. Попытались бы вытянуть Светлану Анатольевну? Или за помощью пошли – с Серёжкой или без.
А я вспомнила, как мы недавно с моей подружкой Наташкой в метро встречались. Я, когда по лестнице спускалась, заметила, что сбоку, прислонившись к стене, сидит какой-то старик с белой бородой, похожий на волшебника, только в ветровке и с рюкзаком за спиной. И в глазах у него как будто слёзы. А взрослые идут и идут мимо. А раз они… то