на площади Победы.
Мы, по простоте душевной, подумали, что дело примет ментовский оборот и подготовили к этому всевозможные алиби. Не учли мы по неопытности самого главного. Василий, как и очень многие уже к тому времени распоясавшиеся от шальных денег и безнаказанности торговые работники, оказался… шпилевым. А раз шпилевой, то и вокруг них всегда крутится бесконечное колличество всяких и блатных, и бывших спортсменов, охраняющих крупных игроков, выколачивающих карточные долги и оказывающих прочие подобные услуги нашим богачам.
Прошло совсем немного времени и как-то поздним вечером Моряка и провожающего его после тренировки Падишаха встретили возле подъезда восемь человек. К этому времени Моряк где-то раздобыл переведенное на русский язык пособие по рукопашному бою для сотрудников Абвера, и они с Падишахом усиленно тренировались. Да и при себе он всегда имел нож. У Падишаха, наверное, только в этот вечер, ножа не было. Когда примчалась милиция, участок был в двух шагах от дома, на земле корчились шесть человек. Из них было двое наших, а еще четверо нападавших успели ретироваться.
Моряк за нож получил свои шесть. Падишаха выкупила мать, почти не пострадали и нападавшие. Ну, это все нас взбесило. Прямо днем, правда, когда дома остался один Василий, Лёпа стоит на стреме на нижнем. Я – на верхнем этаже. Там же и Макс в парике с длинными волосами, который мне привезла тётя из Польши. Гнедой звонит в дверь. На грозный оклик:
– Кто там?
Гнедой отвечает:
– Телеграмма из суда.
Видимо, это “из суда” действует завораживающе. Знает, сукин сын, что рано или поздно, но суд будет. Наш Вася открывает многочисленные замки на дверях, а в это время Макс спускается вниз по лестнице и, проходя мимо Васиной квартиры, заряжает ему в челюсть. Вася отлетает внутрь коридора, а подоспевший Гнедой швыряет туда же банку с бензином и бросает зажженую спичку. Не забыв закрыть дверь за собой, все вчетвером выходят из подъезда и расходятся в разные стороны. Квартира выгорела не вся. Вовремя подоспели пожарные, пожарка рядом. Вася в одном халате, чуть живой от страха и слегка обгоревший успел выскочить.
Шутки закончились. Лысому набивают стрелку какие-то, похоже, спортсмены. Да еще нагло требуют, чтобы он был со-своими людьми. Как они нас нашли для меня до сих пор остается загадкой. Но загадка-то загадкой, а стукачи еще никогда и нигде не переводились. Но вот кто именно этим всем руководит? Я даже не подозреваю.
Вы хотите войны? Мы ёё вам дадим.
Стрелку набиваем вечером в одном из центральных дворов на Большой Житомирской. Это одна из древнейших и красивейших улиц Киева. Возникла ещё в одиннадцатом веке во времена Киевской Руси на дороге в Житомир.
В начале девятнадцатого века состояла из двух частей – нижней (от Козьего болота до Михайловской площади) и верхней – как Житомирская улица. В 1830-е годы – неофициально, а в 1869 году – официально, нижняя и верхняя части улицы получили названия Малой и Большой Житомирской улиц соответственно.
Нас