криво усмехнулся, припомнив, какой страх испытывал при первой попытке заглянуть на ту сторону в октябре прошлого года. Сейчас нет и тени опасений, только неуемный интерес: а что там, за барьером?
Вернее не «что», а «когда».
Последние сомнения отпали – это его, Славика, квартира. Знакомый рисунок паркета в прихожей, разве что плитки посветлее, покрыты не лаком, а мастикой. Дверь ничуть не изменилась, коричневые деревянные рейки внешней обшивки, отсутствие ручки, форма скважины аналогичная. Но почему Дверь не заперта?
На вешалке у входа светлый дамский плащ, в стойке зонт. Несколько пар туфель, мужских и женских. Бра зажигается не с помощью современного выключателя, а тонкой бронзовой цепочкой – надо дернуть вниз. Со стороны кухни на пол падают полоски солнечного света.
Очень тихо, слышно лишь приглушенное тиканье больших напольных часов, стоящих в гостиной.
– Прошу прощения! – громко сказал Славик, решившись. – Извините, есть тут кто-нибудь? Госпожа Кейлин?
Имя бывшей владелицы квартиры слетело с языка с необычайной легкостью. Людочка обитала здесь с самого рождения в далеком тысяча девятьсот девятнадцатом году, а в том, что «временной поток» на этой стороне проходил через ХХ век, Славик не сомневался: электричество. Только лампочки в бра необычной формы…
Ответа на призыв Славика не последовало. Никого.
Тихо прошел в сторону кухни. Запнулся на пороге. Покачал головой.
Из привычной обстановки замечен лишь пузатый буфет с резными мордами грифонов. Техника исчезла. Стол находится не возле окна, а посреди кухни, оранжевая скатерть. На полках старомодные кофейники, начищенные медные сковороды, несколько кастрюль. Здоровенная газовая плита неизвестной конструкции, как бы не чугунная. Венские стулья с гнутыми тонкими спинками.
Ох ты ж какой интересный предмет – черная тарелка радиоточки, будто из фильмов сталинской эпохи. Как включить? Впрочем, не сейчас. Продолжим осмотр.
Гостиная, наоборот, практически не изменилась за некоторыми исключениями – другая обивка на креслах, вместо бумажных обоев, как и в коридоре, ткань с рисунком. Видимо, тогда так было принято. Когда – тогда?
На секретере обнаружились чернильница-непроливайка, подставка для металлических перьев и записка на листке линованной бумаги. Почерк мелкий и очень аккуратный, видно, что его обладатель учился если не каллиграфии, то чистописанию точно.
«Л! Завтра придет Аглая, напомни ей, чтобы взяла белье из прачешной. Телефонировала Зинаида Константиновна, просит передать книги, связку я оставил на столе. Буду на даче до конца недели. Папа».
Папа? «Л» – это наверняка Людочка, она же Людмила Владимировна Кейлин. Бинго!
Год! Какой год?
Славик осторожно выдвинул несколько ящичков секретера. В верхнем сразу наткнулся на пачку денег – крупные бело-зелено-черные купюры с портретом Ленина и надписью «Десять червонцев». Под ними лежат розовые облигации займа Осоавиахима.