несостоятельности мятежей, сам по себе, чёрный и пустой, – неуклонно двигалась к маленькой колонии, – Эри собирала подарки для детей и делала прививки.
Ожидавшей с трепетом колонии, крутившейся вокруг гостеприимной и заметно подобревшей Звезды, вся эта армада представлялась пока не более, чем выводком светлячков.
Но дети, они-то трепетали?
Они привыкли к родительской любви. Иногда она принимала со стороны Ану слегка каннибальские формы. Но Эри и Антея были ни в чём не виноваты – и почему бы не нырнуть под душистое материнское крыло? Даже заветрившимся мужикам это ужасно приятно.
Энки уже воображал, как он будет вешать Эри лапшу на крохотные ушки, водить её почти повсюду и хвастаться, хвастаться без меры. Благо было чем, вообще-то.
Нин вернулась, задыхаясь и сбрасывая капли с волос.
Она помахала сопротивляющимся зонтиком:
– Энлиль! Сел на грунтовку, в десяти кэмэшках отсюда. У него что-то с Мегамиром приключилось, он едва передал сообщение в дежурку. Просит прислать таратайку доехать. Я – туда.
Энки побежал раньше, чем подумал, и без усилий догнав ту, которую догнать нелегко, спросил:
– Он, тово?.. Шею, что ли, сломал?
Нин, не замедляя шага, плюнула:
– Тьфу. Язык без костей.
Энки на бегу увидел вблизи её яростные глаза и рассмеялся.
– Жив командор.
Нин задохнулась, он опередил ее, и она смотрела, как он перемещается в затирающих пространство струйках. Он обернулся.
– Не мотайся, ты же устанешь.
Заработали его ноги и, расплющивая лужицы, он без передышки взбежал на пригорок, вбок по тропе и парой секунд позже показал рыжий клок между деревьев.
Энлиль выпрыгнул из грузовика, того самого, в котором его когда-то везли, арестованного, на взлётное поле, и поблагодарил инженера:
– Думузи, ты уж прости…
Водитель вылез из-за дверцы, чуть не вывалившись, придерживаясь носком ботинка за чёрти что и показывая бледное худое лицо в неярком и приятном блеске глаз, сказал озабоченно:
– Штуковину починить.
– Починим.
Раздался истошный крик и, крутнувшись, Энлиль увидел мчащегося к нему на всех парах братца. Начальничек чесал неслабо, – честно? залюбуешься, – высоко поднимая ноги, так что несчастные штаны из чёртовой кожи вынуждены были демонстрировать мускулатуру бёдер со всей возможной достоверностью.
Бежал и орал. Энлиль обменялся взглядом с Думузи. Тот рассмеялся с удовольствием, как всякий, кто почти постоянно обременён печальными мыслями, но печали не привержен. Сунулся в кабину, повыло нутро машины, и грузовик уехал с вытянутой в окно рукой инженера, которой тот помахал.
Энлиль выглядел не лучшим образом, хотя шея была на месте. Как выяснилось из быстрого обмена репликами с прибежавшим и вставшим по-носорожьи Энки, командора потрепало на коротком пути с орбиты, причём неполадки