– экстраверт, хотя и в достаточной мере флегматичный (что, кстати, сейчас очень даже спасает, холерику пришлось бы куда труднее, не говоря уж про меланхолика, они бы уже давно в истерике бились оба), всякие рефлексии и самокопания не по мне. Как там говорила Скарлетт О,Харра? «Я подумаю об этом завтра». Вот и я точно так же, всегда предпочитала действия размышлениям о них, подумать можно и завтра, или послезавтра, короче – когда-нибудь потом. Помните, как в том анекдоте про банан – чего тут думать, прыгать надо! Вот это про меня. Я убеждена, что вопреки житейской мудрости бородатого анекдота добиваются всего именно те, кто прыгает, и прыгает без устали и сомнений. А остальные завидуют и рефлексируют на кухнях или диванах. Всегда презирала этих вторых, вечно всем недовольных и всегда знающих, как надо было сделать правильнее и лучше, но никогда ничего не делающих.
По мне так лучше уж делать и ошибаться. И снова делать. Тогда обязательно получится рано или поздно.
Помнится, на первом курсе прочла историю про физика, который на спор за три года закончил филфак с отличием, а потом предложил обратное пари философам – хотя бы с физтехом, если уж на физмат кишка тонка. Можно, конечно, оправдываться, что философы отнеслись к этому спору с чисто философским пофигизмом – мол стоит ли суетиться, если труп твоего врага всё равно когда-нибудь проплывет по реке жизни мимо твоего берега, даже если ты не приложишь к этому ни малейших усилий? Однако факт остаётся фактом – отыграть то пари так никто и не смог. И для меня этот реальный грубый и зримый факт оказался куда убедительнее всех заумных теорий. Позже, уже в конторской академии, препод по рукопашке тоже всё тщился убедить в пользе медитаций и расслаблений. С нулевым результатом, так и не получилось у меня ни разу проникнуться, хотя и притворялась, чтобы его не расстраивать. Сама себе при этом казалась гнусной обманщицей и шарлатанкой, от заунывных мантр в дзадзен и падмасанах всегда так и тянуло на глумливые ухмылочки и подхихикивания – казалось, что все вокруг просто прикалываются, сговорились и в любой момент могут расхохотаться сами. А вот теперь поневоле пришлось осваивать на столь любимой мною практике все эти столь нелюбимые мною методики самопознания и углублённой концентрации, казавшиеся в теории откровенной чушью. Чтобы не утратить себя в безвременье мрака, чтобы не свихнуться в бессильном cogito ergo, твержу, как заведённая, то, что желаю помнить.
Я – человек.
Я – женщина.
Мне тридцать семь. Дочери девятнадцать. Хорошая девочка, умненькая, хотя и не хватает звёзд с неба. Учится в Питере, прилетает домой на каникулы, иногда – на выходные. Если не хватает денег, становится ласковой. Даже и не знаю, как теперь буду встречаться с ней, находясь в теле малосимпатичного пацана. Да и стоит ли?
Я свободна, с последним мужем рассталась более полугода назад. Ушёл. Тихо так ушёл, без скандала и битья посуды, не сразу и заметила, что чего-то не хватает, а потом вдруг поняла, что в стаканчике под