повергаешь меня в смятение.
Не говоря уже о том, из чего это желание состоит, сколь многое должно быть истреблено для того, чтобы оно могло возникнуть!
Не понимаю, что ты хочешь сказать.
Это желание ни в ком не может созреть вполне, пока он не искоренил в себе все другие свои желания; а ты понимаешь, как многочисленны и разнообразны вещи, которых человек желает в своей жизни; и все это ты должен предварительно: презреть, – только тогда ты можешь взалкать высшего блаженства, ибо мало любит его тот, кто одновременно и не ради него любит еще что-нибудь другое.
Я знаю эту истину.
А как мало найдется людей, которые подавили в себе все страсти – их же не только подавить, но даже перечислить – долгий труд, – которые наложили на свою душу узду разума, которые вправе сказать: у меня нет более ничего общего с телом, все, что считается приятным, – мерзость для меня, я жажду высшего счастья!
Такие люди чрезвычайно редки; теперь я понимаю трудность, которою ты мне грозил.
И вот когда исчезнут страсти, то желание будет полно и свободно от помех; ибо насколько собственное благородство влечет душу к небу, настолько же по необходимости тянут ее вниз бремя плоти и земные приманки, так что вы одновременно и стремитесь ввысь, и желаете оставаться внизу, и не достигаете ни того, ни другого, разрываясь в обе стороны.
Что же, по твоему мнению, надо сделать, чтобы душа, разбив земные оковы, целиком вознеслась горе?
К этой цели безошибочно ведет то размышление, о котором я упомянул вначале, да непрестанная мысль о нашей смертности.
Если я и здесь не обманываю себя, ни один человек не терзается этими заботами чаще меня.
Новый спор и новая докука!
Как? Разве я и в этом случае лгу?
Я предпочел бы выразиться вежливее.
Но в том же смысле?
Да, не в ином.
Значит, я не помышляю о смерти?
По крайней мере очень редко, и притом так вяло, что эта мысль не проникает до дна твоего злополучия.
Я был убежден в противном.
Обращай внимание не на то, в чем ты был уверен, а на то, в чем должен был быть уверен.
Обещаю отныне более никогда не верить себе, если ты докажешь мне, что я и в этом случае верил себе ошибочно.
Я докажу тебе это очень легко, если только ты решишь искренне признаваться в правде, и сошлюсь в этом деле и свидетеля, которого недалеко искать.
На кого же?
На твою совесть.
Она утверждает противное.
Где поставлен неясный вопрос, там ответ свидетеля вряд ли может быть точным.
Какое это имеет отношение к делу?
Поистине, большое; и для того, чтобы ты ясно понял это, слушай внимательно: нет такого