все уши прожужжал, сосватал ее давно.
Дотанцевали, он проводил ее на место.
Она о чем-то визгливо посмеялась в углу с подругами. Павел решил: это о нем, – и разозлился. Чертова кукла! Хотел уже уйти, направился к выходу, но тут объявили белый танец, и Вера прошла прямо к нему через весь зал. Наперехват. Он глазам не верил. Неужели правда? Улыбнулась:
– Я приглашаю вас, Павел Егорович, – и положила руки ему на плечи.
Осторожно держа ее пальцами, боясь сжать чуть посильнее, обидеть неловкостью, он снова начал задыхаться, сердце у него сдавило, и он понял: вот все и решилось. В этот самый момент. Словно где-то высоко-высоко ударил колокол, и чистая нота еще долго висела в гудящем пространстве.
Теперь без Веры он не сможет…
А она сказала:
– Знаете, вам хорошо бы усы сбрить!
– Это можно, – ответил Павел без запинки, уже привычно, – все в наших руках.
И на следующий день явился на работу безусый, как юнец. Помолодел ощутимо. И больше не курил никогда. Странное дело – всю жизнь был сам с усам…
Но женщины сошлись во мнении, что так ему действительно лучше. Стал похож на интеллигентного человека. А то был деревня деревней.
Дачу Павел и Вера Силантьевы купили на десятом году счастливой совместной жизни. Участок продавался что-то совсем недорого, а место хорошее, и вода рядом, и до автобусной остановки недалеко. Был на участке кирпичный домик, вернее, одни только стены без крыши, и был работы непочатый край.
Павел увидел это – и загорелся. Давай купим! Смотри, какая красота! Крышу сделаем, баню построим, и можно жить хоть все лето! А? Ну давай купим! Ведь пенсия скоро!
Павел раз и навсегда решил: в их браке главный человек – Вера; он негласно поставил ее над собой начальником, и хоть с виду все решения принимал сам, но только с одобрения супруги.
Два месяца уговаривал ее, пока она согласилась.
Вера – человек не земляной. Родилась-то в деревне, но еще девчонкой оттуда уехала и уже забыла, что такое мыться в бане по-черному и носить воду в ведрах. От деревенской жизни только в памяти и осталось почему-то, как сено однажды летом гребли, стога метали; тятя вилами наверх подает охапки, а она с граблями принимает… «Поберегись!» – кричит тятя и улыбается весело. Опасная штука эти вилы.
Красиво, но сколько времени прошло… Не хотелось ей теперь выращивать картошку и вообще что бы то ни было, когда все можно без хлопот купить в магазине. Не желала она таскать навоз и воду, и уж особенно не хотелось ей сытно кормить комаров по ночам.
Но мужу отказать не могла. Ведь Павлуша такой с ней добрый да ласковый.
И они приобрели участок.
Павел позвал нескольких мужиков с завода, они за два дня сладили отличную крышу, покрыв ее толем. Теперь было где спрятаться от дождя. Это вдохновило Павла на дальнейшие подвиги. Он приволок и установил дверь, врезал замок и недели две после ходил вокруг довольный и счастливый. Его дом, его и ничей больше! Он был тут полновластный