родилась 7 января 1844 года на мельнице Боли, находящейся под стенами крепости. Ее крестили в честь старшей тети по матери. Матриархат, унаследованный от далеких кельтских предков, продолжал господствовать на Пиренеях – у Кастеро были положение, деньги и влиятельность.
Дед Бернадетт, по матери, был мельником на мельнице Боли, но умер молодым. Оставшись с сыном и четырьмя дочерьми, его вдова решила, что должна выдать одну дочь за мужчину, который способен вести дела. К сожалению, она выбрала Франсуа Субиру, который хотя и был сыном мельника, но страдал безудержной ленью. К лету 1854 года, когда Бернадетт было десять лет, ее отец потерял мельницу.
Здоровье девочки было некрепким с самого рождения. После перенесенной холеры, прошедшей по Пиренеям в 1855 году, она страдала хронической астмой. Зима того же года была голодная из-за того, что летом некому было собирать урожай. Цены росли, крестьяне бунтовали. Связи между поселениями были слабы, не было даже железной дороги, чтобы подвести еду.На это тяжелое время Бернадетт отправили кормиться к тетушке Бернарде, которая унаследовала от мужа бар. Вскоре та увлеклась очередным ухажером, и в свои одиннадцать – двенадцать лет Бернадетт пришлось присматривать за детьми, а иногда и прислуживать за стойкой бара. К маю 1856 года Субиру продали всю свою мебель, за исключением двух кроватей и старого платяного шкафа. Семья переехала в бывшую городскую тюрьму, куда к ним вернулась и Бернадетт.
Отец был вынужден искать случайные заработки, где только мог. Мать нанималась к людям стирать, убирать и на сезонные работы в поле. Бернадетт заботилась о младших детях, а когда мать сама оставалась дома – собирала дрова, тряпки, кости и старое железо.
Очень старая, маленькая и грязная тюрьма была еще и заражена вшами – «наследство» испанских батраков-эмигрантов. Вдобавок ко всем несчастьям, отец Бернадетт был арестован в 1857 году за воровство и посажен в новую тюрьму на восемь дней. Его освободили за отсутствием доказательств, но обвинения так и не сняли.
Тогдашнее положение всего их семейства хорошо описал исследователь феномена Бернадетт Алан Ним. Ее отца он назвал расточителем, который «проигрывал деньги в карты (это неправда, ибо деньги у него вообще редко бывали); писал, что он и его жена пили (а это – правда). «Пить было гораздо дешевле и приятней, чем есть». Однажды пятилетний брат Бернадетт был найден в приходской церкви, где соскребал с пола воск и ел его.
На зиму 1857/58 года, чтобы избавиться от лишнего рта, Бернадетт отослали к ее крестной матери, вздорной женщине по имени Мари Лагуэ. Готовясь к первому причастию, Бернадетт должна была выучить Катехизис, но память у нее была очень слабая, и все попытки часто кончались тем, что крестная мать швыряла в нее книгу, а сама Бернадетт начинала рыдать. Похоже, девочка ничего не слышала о Святой Троице и о других христианских догматах; ко времени ее видений она знала лишь «Отче наш», «Богородица Дево радуйся», «Славься» и «Символ веры» – все то немногое, что