и всадники
Четвертая неделя апреля
Когда пришло время нашего следующего занятия, капитан сказал:
– Садись-ка! У меня для тебя хорошие новости.
Сердце у меня подпрыгнуло: наверняка он решил, что книга принадлежит мне, и меня следует отпустить. Но я тут же подумала: моя работа здесь еще не закончена – ни с капитаном, ни с теми двумя несчастными. Но ломать себе голову, как поступить, мне не пришлось.
– Сержант мне говорил, что ты просишь позволить тебе работать, – начал капитан, и я печально потрогала пальцами подживающий рубец у себя на руке.
– Так и есть, – отвечала я, – по вашему совету, господин капитан.
– Ну вот, и я рад тебе сообщить, что сержант договорился с женщиной, которая живет в одном из домишек неподалеку, к западу отсюда.
Капитан махнул рукой в сторону задней стены тюрьмы.
– Ты будешь ткать для этой женщины, сколько она скажет. Она будет платить сержанту, а сержант будет возмещать ей затраты на твой постой и пропитание.
Я чуть не вскрикнула от радости.
– Затраты на постой, господин капитан? Значит… значит, я буду у нее жить?
– Именно так, – улыбнулся капитан, – и надо сказать, сержант проявил настоящее великодушие. Хорошенько поразмыслив, я одобрил эти условия по двум причинам.
Я подняла брови.
– Во-первых, книга остается у меня – вместе с тем, что ты называешь своими бесценными записями. Что бы они собой ни представляли, для тебя они, по-видимому, имеют ценность, и вряд ли ты убежишь, бросив их.
Я кивнула. Все так. Я поклялась Катрин, что перевод и мои собственные записи войдут в ту новую книгу, которую я составлю для людей. Завершение этого труда было смыслом всей моей жизни, и ради него я готова была пожертвовать и самой жизнью.
– Во-вторых, тебе нужно еще кое-что зарубить на носу, – продолжал капитан. – Если ты попытаешься убежать, тебя все равно поймают. Что бы ты там о нас троих ни думала, ты должна понимать, что у Правителя есть своя личная сыскная служба по всей территории царства и что его агенты действуют быстро и сурово, особенно когда речь идет о поимке беглых арестантов. Тебя снова вернут в эту тюрьму или в какую-нибудь похуже, но ты тогда будешь виновна в серьезном преступлении, за которое тебя можно будет сгноить независимо от того, окажется ли книга в конце концов твоей или нет. Понятно тебе?
Под ложечкой у меня екнуло. Что-то здесь с сержантом не так, что-то не сходится в словах капитана. Но я хорошо понимала, что я всего лишь пленница, а у пленников не бывает выбора, или, во всяком случае, если он и есть, то пленники его не замечают. Поэтому я лишь кивнула, и на том дело закончилось.
– Ты будешь приходить отмечаться в участок каждое утро и оставаться здесь до тех пор, пока не станет ясно, понадобятся ли мне на этот раз твои услуги или нет, – добавил капитан.
Я снова кивнула, он поднялся из-за стола, и мы начали заниматься. На этот раз я велела ему, прежде чем мы занялись позами, повернуться ко мне спиной и