на другом языке. А немым их отец прикидывался, потому что не знал украинского языка. А кто именно он был, никто не знал. Тропак говорил, что они почему-то скрывали это даже от детей.
Дед Моисей ещё играл на скрипке. В то время он был известный музыкант в округе. Сын Моисея, Пётр, играл на балалайке и научил младшую сестру Ольгу – мою мать. Сын Моисея Пётр был очень видный парень. Волосы у него были рыжие с отблеском, как бы позолоченные. Но никто его не называл рыжим. Ещё Пётр был хороший плотник. Он сделал своими руками большую деревянную кровать, которая у нас была очень долго. Ещё он сделал большую длинную скамейку и очень красивый деревянный стул. Пётр любил своих сестёр, и сёстры любили его.
После 1933 года люди только отошли от голода и стали жить намного лучше, но пришла война 1941 года. Сразу же после начала войны на фронт ушёл муж старшей сестры Насти – Иван. Иван был очень хороший человек. Они с женой любили друг друга очень сильно, и у них был маленький сын.
У Марии, старшей сестры моей матери Ольги, был муж Марко, но его на фронт не взяли. Он работал на железной дороге и был хороший специалист.
Пётр, мамин брат, пошёл на фронт в 1942 году, так как был 1924 года рождения. Моя мать Ольга, как и мой отец Иван, была 1927 года рождения. Их в 1942 году взяли в трудовую армию, хотя они были ещё детьми. Они копали окопы на границе с Молдавией и в самой Молдавии. Они не были на передовой, но были недалеко от фронта. Копали окопы, чтобы в случае отступления войск им бы не пришлось окапываться самим. Таким образом помогали фронту. Труд был очень тяжёлый – была определённая норма на человека – каждый должен был прокопать сколько-то метров. У них в руках была постоянно лопата или кирка.
Там познакомились мои отец и мать. Это дедушка и бабушка Ольги. У них не только была тяжёлая работа – копать окопы, – но ещё они при этом подвергались атакам с воздуха, так как были бомбёжки. При этих атаках им приходилось прятаться. В таких условиях они работали – страх смерти и непосильный труд. Единственное – они не голодали, так как их кормили, чтобы они могли работать. Мальчишкам давали где похуже грунт, ну а девчонкам где полегче. Моя мать рассказывала, что отец Иван заканчивал свою норму постоянно позже всех. С ними ещё был парень постарше их, которого звали Григорий и который был из соседнего села. Этот Григорий болел, у него была астма или что-то другое, так как он постоянно кашлял. И моя мать с девчонками после своей нормы постоянно помогали и моему отцу Ивану, и этому Григорию.
Ещё мои мать и отец рассказывали, что в это время они видели своими глазами, как в небе постоянно летали аисты и в клювах держали кисть винограда. Им рассказывали, что в Молдавии, недалеко от того места, где они рыли окопы, был концлагерь военнопленных. И что птицы летали над лагерем и бросали людям кисти винограда. Людей к концлагерю не подпускали. Если кто-то подходил, то сразу же расстреливали. Потом, уже после войны, это стало символом Молдавии: аист с кистью