разговоров. На северо-западе небо было ярко освещено зеленоватым светом. <…>
05 июля (22 июня) 1908 года
Провинцiя
Редкое атмосферическое явление
Царицын
(От нашего корреспондента).
17-го июня в Царицыне-на-Волге наблюдалось довольно редкое для умеренного пояса северное сияние. Сейчас же после заката солнца в северной части небосклона появилась сильная полоса света. Обычные вечерние сумерки казались нескончаемыми, и далеко за полночь было светло. Стояла белая петербургская ночь. Все предметы освещались каким-то зеленоватым светом, и от домов и заборов ложились тени, как при лунном освещении. Это явление продолжалось до рассвета, когда северо-восток озарился как бы ярким заревом громадного пожара.
Обыватели, заинтересованные редким атмосферическим явлением, по-своему толковали его.
– Конец света приходит.
– Пришествие антихриста! – говорили одни.
– Войны, междоусобные брани, нашествие иноплеменников, – толковали другие.
Большинство же принимало северное сияние за зарево большого пожара в каком-либо из близлежащих сел».
Кто знает, рассказывали ли своему сыну родители об этих и других катаклизмах и событиях, но в апреле 1917 г. Виктору Абакумову исполнилось девять лет, и день 18 апреля (1 мая) он должен был запомнить на всю жизнь, как и последующие за ним дни и месяцы. По свидетельству очевидца, несмотря на холодную погоду (снег, дождь, град), на улицах и площадях Москвы в те часы сошлось более три четверти всего московского населения: «с 11 ч. утра до 2 ч. дня. За эти три часа мы прошли по Сретенке, Большой Лубянке, Лубянской площади, Театральным проездом, Театральной, Воскресенской и Красной площадям и затем по Тверской до Страстной площади. Везде тучи народа – демонстрирующего и созерцающего. Демонстранты с флагами-знаменами. Конечно, красного цвета, иногда с богатыми украшениями, золотыми и серебряными позументами и кистями, а также с вышивками и рисунками разных эмблем. Участвовали в демонстрации и войска со своими оркестрами, но не скажу, чтобы они радовали своим видом. Как-то шли нестройно, подчеркивающее демократично – не было строевого порядка, офицеры тушевались и, смешиваясь с солдатами, не давали нужного военного тона, одним словом, это уже было не войско, а толпа.
Впрочем, такое явление теперь уже повседневно. И мы “буржуи” уже как-то мало верим в мощь такого воинства – воинства, не по форме одетого, расстегнутого, неподтянутого, не признающего в своем укладе чинов и старших, всекурящего, бредущего гражданской косолапой походкой и готового в случае чего “дать в морду” своему начальнику, якобы раньше тоже дававшему им, солдатам. Лучше всего шли юнкера, да оно и понятно – тут полная сознательность».
Не пройдет и шести месяцев, как во второй половине дня 25 октября В. И. Ленин заявит во всеуслышание на сессии Петроградского совета: «Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась. Угнетенные массы сами создадут