ударяли ими о щиты противника, гримасничали, стараясь посильней напугать друг друга, пока «франкский рыцарь» не вышиб наконец «сарацина» из седла, к невероятной радости всех присутствующих.
Завершал турнир укрощенный и прирученный молодой лев, которого прислал в подарок Карлу африканский султан Абдуррахман. Лев, как человек, вышел на луг на задних лапах, приблизился к королю и поклонился ему до земли. Король засмеялся от удовольствия. Но в тот же миг глаза льва налились кровью; припав к земле и не обращая внимания на крики жонглеров, он угрожающе взревел и, ударяя себя хвостом по бокам, двинулся туда, где подле арены сидел на траве граф Ганелон. Тот побледнел и потянул меч из ножен.
Легкая тень бросилась наперерез льву. Зрители и ахнуть не успели, как львиная голова оказалась прижата к земле могучей рукой бесстрашного Роланда. Лев дернулся, а через минуту уже тихо мурлыкал, как большой котенок, уткнувшись в широкую ладонь своего победителя.
– Щенок! – процедил сквозь зубы Ганелон. – Опять ты унизил меня. Ну погоди же!..
Между тем шумные королевские войска уже двинулись в путь. Летним вечером подошли они к северным склонам высоких Пиренейских гор и встали лагерем при входе в Ронсевальское ущелье. Там, за ущельем, начиналась родина, начиналась милая Франция.
На вершине холма воткнул Роланд в землю королевский стяг. Вокруг него и расположились походные палатки императорского войска.
Ночь опустилась на землю. Скрылись во мраке горные отроги. Заволокло мглой холмы и расщелины. Спят франки. Не слышат, как под покровом ночи пробираются по ущелью сарацинские воины, осторожно скачут на быстрых скакунах. На каждом рыцаре латы и шлем, у каждого висит на шее легкий прочный щит, каждый сжимает в руке острое копье. Все препоясаны мечами, все настороже. Четыреста тысяч опытных бойцов разместились в засадах – кто за камнем, кто в кустах, кто за стволом дерева. Ждут, когда взойдет победная заря.
Этой ночью увидел Карл Великий во сне, будто стоит он у входа в ущелье, сжимая в правой руке копье с крепким ясеневым древком. Схватился за копье граф Ганелон, трясет его, выдернуть хочет из руки Карла. Дернул Ганелон что есть силы – и вихрем взвились обломки под самое небо, словно души убитых героев взлетели в небеса.
Спит Карл, никак не может проснуться. Видит во сне, будто стоит он в своей молельне, в Ахене. Только хотел перекреститься, как откуда ни возьмись навалился на него медведь, рвет ему правое плечо, а сам – точь-в-точь Марсилий: одет по-сарацински, улыбается злобно.
Спит Карл, никак не может проснуться. Видит во сне, будто с высокой горы мчится на него леопард, нацелился схватить короля за грудь. Но выскочил из дворца борзой пес, ловкий и могучий, как королевский племянник Роланд. Отогнал пес от короля диких зверей, а медведю отгрыз правое ухо.
Спит Карл, никак не может проснуться…
Едва рассвело, огласило лагерь пение рогов и труб. Гордо скачет император перед своим войском, созывает франков