превращали в своих рабов.
Собрал Карл войско и послал его в сарацинские пределы. Опустошили франкские воины землю мавров и вернулись к Карлу, в Ахенский дворец. Тогда сарацины собрали несметное войско, пошли в Галлию и снова схлестнулись там с франками. Множество неверных пало в той битве, но и Карл недосчитался многих рыцарей.
Более всех отличился в этих сражениях один из придворных Карла – граф Ганелон. Не столько мужеством и силой брал он верх над врагами – росту он был небольшого и, хотя в совершенстве владел оружием, не слишком часто пускал его в дело, – сколько хитростью и коварством. Видел Карл, что за птица Ганелон, но понимал, что не всегда можно одолеть врагов с помощью силы и оружия, а потому оценил способности графа и стал привечать и приближать его к себе. А когда заметил правитель, какие нежные взгляды бросает Ганелон на сестру его Берту, решил, не раздумывая, выдать за него королевну. Понадеялся Карл, что станет граф добрым наставником Роландину, а своим хитроумием и ловкостью поможет королю в его походах и сражениях.
Между тем минуло семь лет, и Карл призвал к себе племянника. Однажды утром объявился у королевского крыльца юный паж на невысокой верховой лошадке, а с ним еще сорок юношей изящной наружности; ни у одного еще нет ни усов, ни бороды, каждый одет в шелка и пурпурный плащ. На самом паже – горностаевая шуба, а под ней – рубашка из лучшего полотна; сапоги из кордуана, отороченные дорогим мехом; станом паж красив и строен, а взгляд его смелей, чем у леопарда или льва.
Спрыгнул паж с коня, взошел по ступеням и остановился лишь тогда, когда дошел до самого Карла.
– Всемилостивейший государь, – сказал паж, – приветствую вас именем Бога нашего, претерпевшего страсти!
Обрадовался Карл вежливости и набожности юного пажа.
– Пусть и тебя сохранит Бог, который был нашим искупителем! – ответил король. – Откуда ты, из какой земли и как тебя зовут?
– Государь, – поклонился паж, – я зовусь Роландом, а прибыл я из Бретани. Я сын вашей сестры и герцога Милона Англерского.
Карл выслушал Роланда и бросил быстрый взгляд на графа Ганелона, стоявшего среди королевской свиты поодаль от золотого престола. Ни один мускул не дрогнул на лице графа. Ганелон не помрачнел, не улыбнулся при виде пасынка. Тогда взял Карл Роланда за рукав его горностаевой шубы и четырежды поцеловал в губы и подбородок.
– Милый племянник, – сказал он, – мы рады видеть вас здоровым и невредимым. К тому же, как я вижу, наставления моего аббата пошли вам на пользу. Отдыхайте с дороги. А мы устроим в вашу честь турнир. И хотя вы еще слишком юны и не препоясаны мечом, как настоящий рыцарь, я надеюсь, у вас хватит силы и ловкости сразиться с достойным соперником.
Тут выступил Ганелон и сказал:
– Государь, не сомневаюсь, что юный Роланд не осрамит имени вашей сестры и моей к нему привязанности. Я готов полюбить его как родного сына. Африканский султан Абдуррахман прислал вам в подарок марокканского львенка. Его сопровождает