а не полиция), в 1927 году в Америке нераскрытыми остались две трети убийств. Некоторые города не могли похвастаться и такой неудовлетворительной пропорцией. В Чикаго, например, за год совершалось от 450 до 500 убийств, а расследовалось только около четверти. В целом по Америке, согласно тому же исследованию, оставались ненаказанными девять из десяти серьезных преступников. До казни доходило дело лишь в одном случае из ста убийств. Отсюда следует, что раз уж Рут Снайдер и Джадд Грей попались, признались и, в конечном счете, были казнены, то это были на удивление неумелые и бестолковые убийцы.
Ближе к вечеру 9 мая юристы привели свои последние аргументы в деле и двенадцать мужчин-присяжных – в 1927 году в штате Нью-Йорк женщины не допускались к слушанию дела об убийстве – удалились для вынесения своего заключения. Через час и сорок минут присяжные вошли в зал с вердиктом: оба обвиняемых признаны виновными в предумышленном убийстве без смягчающих обстоятельств. Рут Снайдер зарыдала; Джадд Грей, с побелевшим лицом, но без враждебности во взоре, уставился на жюри. Судья Скаддер перенес объявление приговора на следующий понедельник, хотя это было всего лишь формальностью. Наказанием за предумышленное убийство была казнь на электрическом стуле.
В то же самое время, когда нашумевшее дело Снайдер – Грея подходило к своему неизбежному концу, началась другая, еще более значительная и увлекательная история. Три дня спустя после окончания судебного разбирательства с запада к Лонг-Айленду подлетел серебристый самолет «Дух Сент-Луиса», опустившийся на аэродром Кертисса, расположенный неподалеку от аэродрома Рузвельта. Из самолета вышел улыбающийся молодой человек из Миннесоты, о котором почти ничего не было известно.
Чарльзу Линдбергу, ростом шесть футов два дюйма и весом 128 фунтов, было двадцать пять лет, но выглядел он всего на восемнадцать и вел на удивление «здоровый» образ жизни – не пил, не курил, не употреблял кофе и даже ни разу не попробовал кока-колу. Также он еще ни разу не встречался с девушками. Правда, чувство юмора у него было своеобразное, немного грубоватое. Однажды в жаркий день он налил во флягу товарища керосин вместо воды и с усмешкой смотрел, как жертва его шутки делает жадный глоток. Товарищ в результате оказался в больнице. Главное, чем он мог похвастаться – так это тем, что совершил больше прыжков с парашютом из терпящих крушение самолетов, чем кто-либо из живущих на тот момент летчиков. Четыре раза он делал экстренные прыжки – один раз с высоты всего в 350 футов – и однажды упал вместе с самолетом в болото в Миннесоте, но выбрался целым и невредимым. С тех пор, как он совершил свой первый одиночный полет, прошло всего четыре года, и на фоне остальных летчиков Лонг-Айленда его шансы успешно пересечь Атлантику казались небольшими.
Постепенно Снайдер и Грей покинули первые полосы газет, и публика возжаждала новых сенсаций. Похоже, что одним из главных кандидатов на сенсацию стал как раз этот загадочный молодой