комиссарика, чтоб ты знал, поставили в надел командовать вашими грабительскими обозами. Вот как наказала его ваша власть, нигде нет справедливости…
– Издержки и ошибки бывают везде, а вот действующую власть оскорблять не следует.
– Я зла тебе желать не хочу, плохо, не по-христиански это. Вот только и твои дети могут стать издержками для твоей действующей власти. Ты не думал об этом?
– Речь сейчас не обо мне. Давайте решать вопрос по существу, как нам определиться с кулаками?
– А чего его решать, нет у нас кулаков, и отродясь не было, – ответил обиженный властью мужик.
– Как это, нетуть, – послышался голос из-за спин женщин, стоявших самой большой группой на собрании.
И в ту же секунду показался плюгавенький мужичек в потрепанной и неопрятной одежонке, да и лицо его было изрядно помято многолетним настойчивым пьянством.
– Как это, нетуть? – То ли переспрашивая, то ли повторяясь, сказал плюгавый. – От ты, Варлам, и есть кулак, и твой кум такой же, да и все ваше племя, почитай, кулацкое.
– Ты, Вань, говори, говори да не заговаривайся. Ты от пьянки совсем разум потерял…, – ответил мужик, высказывавший свои претензии Правдину.
– Пусть говорит, – прервал Егор несогласного.
– Ты сам посуди, товарищ красный комиссар, людей на работу нанимает, обманывает их, измывается над ими. Сына моего Яшку побил. Нагайкой по лицу так звезданул, чуть глаза не лишил, шрам на всю жизнью останется.
– Да твой сын, – взревел Варлам, – такой же как и ты, ворюга и бездельник!
– Я может и бездельник, – отвечал плюгавый, – только людским трудом не наживаюсь и нагайкой лица не калечу, – со злостью и даже ненавистью парировал Иван.
Не успел ответить Варлам на Ивановы доводы, как из толпы кто-то прокричал:
– А че, прав Иван! – Словно тем самым дав отмашку, по которой собрание начало кричать, перебивая друг друга, махать руками.
Часть собравшихся кричала в защиту Ивана, другая – в защиту Варлама. Обстановка накалялась, того и гляди кинутся друг на друга, передавят, перегрызутся. Большая часть защищала Ивана. Каждый находил доводы в его поддержку. Не секрет, что большинство не любило Скоробогатова Варлама, да и других таких как он. По большей части оно не любило за их умение зажиточно жить. Впрочем, были и те, кому не нравилось, что нувориши смотрели на односельчан свысока, зачастую не замечая их как людей. Другие – за то, что те сумели прибрать к рукам мельницы, земли и прочую собственность убиенных помещиков, не разграбленных красными и белыми армиями и другими бандами, зачищающими всё пространство страны в смутные времена. Были и такие, кто видел в Иване собственную судьбу: алкоголика, неудачника или просто лентяя по всем правилам, искавшего в этом виноватых и успешно их находившего в помещиках, кулаках, в ленивой жене, в бездарных детях, в непогоде, в неплодородной земле. В общем, находились тысячи причин собственных неудач. Другая, меньшая часть, защищала