Говорите, что я должен сделать.
В пяти тысячах миль альбинос Сайлас стоял над тазиком с водой и, совершая один из своих личных ритуалов, омывал себе спину и молился словами псалма: Окропи меня иссопом, и чищуся; омой меня, и паче снега убелюся.
Все последнее десятилетие Сайлас, следуя наставлениям «Пути», очищал себя от грехов и, перестраивая жизнь, стирал насилие прошлого. Миссия Христова – это мир и любовь. Так его учили с самого начала, и эту мысль он берег в своем сердце. Враги же Христа тщатся все это разрушить.
Тот, кто грозит Господу силой, будет силой уничтожен, бормотал он.
В эту ночь Сайлас был призван на битву.
Глава 6
Протиснувшись под решеткой системы безопасности, Роберт Лэнгдон оказался в начале Большой галереи – главном вместилище знаменитых работ итальянских мастеров. С каждой стороны на высоту тридцати футов поднимались могучие стены и растворялись в темноте потолка. Красноватое сияние служебной подсветки сочилось от пола, создавая необычное мерцание на потрясающем собрании натюрмортов и религиозных сцен кисти да Винчи и других великих художников.
Лэнгдон скользнул взглядом по диагонально расположенным паркетным планкам – некоторые считают пол галереи самым удивительным экспонатом этой части музея – и обнаружил лежащий в нескольких ярдах слева от него огороженный полицейскими лентами предмет.
– Это Караваджо? – обернулся он к Фашу.
Капитан не глядя кивнул.
Картина, по оценке Лэнгдона, стоила больше двух миллионов долларов, однако валялась, словно сорванный со стены никому не нужный плакат.
– Какого черта она на полу?
– Это место преступления, мистер Лэнгдон, – сердито отозвался капитан. – Нельзя ни к чему прикасаться. Картину сдернул со стены хранитель и таким образом привел в действие систему безопасности. Мы считаем, что на него напали в его кабинете, он выскочил в Большую галерею, стянул полотно на пол, и в то же мгновение опустилась решетка, отсекая помещение от других.
– То есть хранитель поймал злодея в Большой галерее? – не понял Лэнгдон.
Фаш покачал головой.
– Заслон системы безопасности не позволил тому подобраться к Соньеру – преступник остался с внешней стороны и выстрелил в хранителя сквозь прутья. – Полицейский показал на зацепившийся за решетку, под которой они только что пролезли, красный обрывок ткани. – Когда Соньер умирал, он был здесь один.
Лэнгдон вгляделся в раскинувшуюся перед ним огромную галерею.
– В таком случае где же тело?
Фаш поправил зажим на галстуке в виде распятия и пошел вперед.
– Вам, вероятно, известно, что Большая галерея имеет немалую протяженность.
Точная длина, если Лэнгдон правильно помнил, составляла полторы тысячи футов. Следуя за капитаном, он испытывал почти неловкость от того, что проходит мимо стольких мировых шедевров, даже не замедлив шага, чтобы взглянуть на них. Трупа хранителя