статей. Чаще всего по аналогии без каких-либо оснований использовалась статья о бандитизме: при особо злостном хулиганстве, групповом изнасиловании, кражах, совершенных из квартир эвакуированных граждан, при так называемом «лагерном бандитизме». С принятием в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, определивших преступление как деяние не только общественно опасное, но и противоправное, аналогия ушла в прошлое (УК РСФСР 1960 г.).
В теории уголовного права вопрос о соотношении общественной опасности и уголовной противоправности преступления остается дискуссионным. Традиционный взгляд заключается в утверждении, согласно которому общественная опасность является материальной характеристикой (свойством), а уголовная противоправность – юридическим ее выражением. Итак, содержание и форма. Содержание преступления, его общественная опасность – первичны, противоправность, его правовая оболочка – вторичны. Оба свойства преступления равно необходимы: преступление не существует вне правовой формы, так же как бессодержательная форма не образует преступления.
В последние годы традиционное представление о соотношении и взаимосвязи признаков преступления некоторыми авторами подвергается сомнению. «Необходимо, – полагает А. В. Наумов, – отказаться от принятой трактовки взаимосвязи этих признаков, когда в основу определения кладется материальный признак (общественная опасность), а формальный признак… объявляется произвольным от него. Видимо, в правовом государстве первое место должен занять признак противоправности».[59] По мнению Ю. А. Красикова, тезис о необходимости приоритета признака противоправности в определении понятия преступления более соответствовал бы правовому характеру государства, «чем современное определение понятия преступления».[60] Правовая природа государства требует лишь одного: исключения из жизни общества любого произвола, защиты людей – членов общества, обеспечения социальной справедливости и равенства всех перед законом. Утверждение, что в понимании противоправности в уголовном праве отражаются две тенденции: отказ от признака противоправности и его признание и что, несмотря на их несовместимость, «такой подход к пониманию понятия преступления сохраняется в уголовном законодательстве, в полной мере он был отражен в ст. 14 УК»,[61] трудно признавать правильным. Порядок определения признаков преступления в ст. 14 УК может быть изменен, но это ничего не изменит в его понятии и ни на шаг не приблизит нас к правовому государству.
Диалектика соотношения содержания и формы исключает рассмотрение уголовной противоправности как чего-то внешнего, формального по отношению к общественной опасности. Общественная опасность вообще объективна, она имеет социальную природу, и это ее свойство лежит «впереди» преступления. Она, естественно, всегда остается социальным явлением, но с признанием общественно опасного