твои слова, пытаясь почувствовать то же, что чувствовал ты, Мисти говорит:
– Вы когда-нибудь слышали о местной художнице Море Кинкейд?
Из-под фотоаппарата Энджел говорит:
– Так, кое-что, – и делает снимок.
Он говорит:
– Кажется, эта Кинкейд как-то связана с синдромом Стендаля?
И Мисти отпивает еще глоток, жгучий глоток, со слезами в глазах. Она говорит:
– Она от него умерла?
Продолжая отщелкивать снимки, Энджел глядит на нее через камеру и говорит:
– Посмотрите сюда.
Он говорит:
– Что вы там говорили об анатомии для художников? Изобразите-ка мне настоящую улыбку.
4 июля
Просто, чтобы ты знал: это так мило. Сегодня День независимости, и отель переполнен. На пляже не протолкнуться. В вестибюле собрались летние люди, просто толпятся и ждут, когда на материке начнут запускать фейерверк.
Твоя дочь, Табби, она заклеила себе глаза кусочками малярного скотча. Слепая, она пробирается по вестибюлю на ощупь. От камина до регистрационной стойки она шепчет:
– …восемь, девять, десять…
Считает шаги от одной вехи к другой.
Эти летние чужаки, они испуганно вздрагивают, когда к ним прикасаются ее незрячие руки. Они натянуто ей улыбаются и отходят в сторонку. Эта девочка в выцветшем сарафане в розово-желтую клетку, ее темные волосы подвязаны желтой лентой, она идеальный ребенок острова Уэйтенси. Вся – розовая помада и лак для ногтей. Играет в какую-то милую старомодную игру.
Она проводит ладонями по стене, ощупывает картину в рамке, прикасается к книжному шкафу.
За окнами вестибюля – вспышка и грохот. Фейерверки запущены с материка, летят по дуге прямо к острову. Как будто отель под обстрелом.
Вихри желтого и оранжевого огня. Взрывы алого пламени. Синие и зеленые искры. Грохот всегда чуть запаздывает, как гром после молнии. Мисти подходит к дочери и говорит:
– Солнышко, уже началось.
Она говорит:
– Открой глаза, посмотри.
Глаза Табби по-прежнему залеплены скотчем, и она говорит:
– Мне нужно выучить место, пока все здесь.
Продвигаясь на ощупь от одного незнакомца к другому, они все застыли и смотрят в небо, Табби считает шаги до парадной двери и веранды снаружи.
5 июля
На вашем первом настоящем свидании, на твоем с Мисти свидании, ты натянул для нее холст.
Питер Уилмот и Мисти Клейнман, у них свидание. Они сидят среди бурьяна на большом пустыре. Вокруг них вьются летние пчелы и мухи. Они сидят на расстеленном клетчатом пледе, который Мисти принесла из дома. Ее этюдник: светлое дерево под пожелтевшим лаком, с медными уголками и шарнирными петлями, потускневшими почти до черноты, – Мисти разложила ножки, и получился мольберт.
Если ты это помнишь, пропусти эту запись.
Если ты помнишь, сорняки были такими высокими, что тебе пришлось их притоптать, чтобы сделать гнездышко на солнце.
Был весенний семестр, и все студенты, похоже, носились с одной