шаблонно и льстиво.
– Я просто хотела, чтобы вы все приехали, – услышала Джен собственный голос, сопровождаемый слащавой и глупой улыбкой. – И я знала, Нат, я знала, что ты не захочешь приехать, если…
– Если что? – выпалила Лайла, незамедлительно вступая в борьбу. – Они бы не приехали, если бы знали, что я приеду? – Она закурила, яростно затягиваясь, при этом ее худые щеки еще больше провалились. – Ну и наглость.
– Извините, – сказала Джен. – Мне правда жаль. Это была ошибка.
– Пожалуй, да, – тихо произнес Эндрю. Он потянулся к руке жены, потупившись, он не решался встретиться взглядом с Джен и выглядел удрученным. Джен чувствовала, что вот-вот расплачется. – Думаю, будет лучше, если мы с Нат спустимся на ночь в деревню.
– Нет! – решительно и страстно воскликнула Натали. – Я никуда сегодня больше не поеду, Эндрю. Абсолютно исключается. Мы останемся здесь на ночь и уедем утром.
Чувствуя себя глупо и сконфуженно, Джен развела пары по их комнатам. Лайла, твердо вознамерившаяся перещеголять Натали в обидчивости, нетерпеливо удалилась вместе со своим спутником и захлопнула за собой дверь; Джен осталась сопровождать молчаливых Эндрю и Натали. Она открыла дверь спальни и широко им улыбнулась, чувствуя себя гостиничным портье, ожидающим чаевых. Натали стремительно прошмыгнула мимо нее прямиком в ванную, бормоча что-то о необходимости принять ванну. Эндрю остался на пороге, положив руку на дверной косяк. Легонько постучал по нему костяшками пальцев.
– Крепко держатся, да? – произнес он, и на его губах появилась легкая улыбка гордости. В то лето, как же это было давно, Эндрю и Конор починили здесь, на втором этаже, большую часть дверных коробок. Они подперли провисшие стропила и починили крышу, закрепили широкие дубовые балки, спасли дом от обрушения.
– Держатся отлично, – ответила Джен. Она сидела на краешке кровати, наблюдая за ним, ожидая, когда он на нее посмотрит. По-настоящему на нее посмотрит.
Но Эндрю любовался на свою давнишнюю работу, поглаживал стены и обследовал половицы, словно выискивая проседание или сухую гниль. Он внимательно осмотрел потолочные балки, проверил оконные переплеты и наконец, закончив свое обследование, повернулся к ней. Он стоял, высокий, уперев руки в бока, и впервые с момента приезда смотрел ей прямо в глаза.
– Дом выглядит отлично, – сказал он и, прежде чем она успела ответить, продолжил: – Не могу поверить, что ты его продаешь.
Джен вздохнула, поднялась на ноги и встала перед ним. Она знала, что он будет огорчен, но, глядя на него сейчас, видя его удовлетворение оттого, что он видит дом снова, оттого, что стоит здесь, на том месте, где они так усердно трудились, она поняла, что это окажется тяжелее, чем ей представлялось.
– Я в нем даже не живу. Да, сейчас я здесь, но это в кои-то веки. А теперь папа умер, и мама определенно не хочет сюда приезжать… – Она пожала плечами. На какую-то секунду оба неловко улыбнулись друг другу. Она не могла придумать, что бы еще сказать,