стоит оставаться здесь на следующий год.
– Тезей, все в порядке? У тебя какой-то отстраненный голос.
Смеюсь:
– Ты прямо как моя мама.
– Пардон?
– Извини.
Дурацкие колебания. Я ведь именно из-за этого ему и позвонил. Я хотел поговорить об этом. Мне нужно услышать, что Анна ушла навсегда. Что она не может вернуться. И мне надо услышать это, произнесенное авторитетным британским тоном.
– Тебе доводилось слышать, чтобы кто-нибудь возвращался… ну, после перехода? – говорю я наконец.
Гидеон выдерживает приличествующую случаю задумчивую паузу.
– Никогда, – говорит он. – Это просто невозможно. По крайней мере, в пределах разумной вероятности.
Прищуриваюсь. С каких это пор мы живем в пределах разумной вероятности?
– Но если я отправляю их с одного плана на другой при помощи атама, разве не может существовать какая-то иная штука, способная вытащить их обратно? – На сей раз пауза длиннее, но на самом деле он не воспринимает ситуацию всерьез. Если б воспринимал, уже бы слышался скрип лестницы и шелест переворачиваемых страниц. – В смысле ну это не такая уж дикая мысль. С А на Б, с Б на, скажем, Г, но…
– Боюсь, это скорее с А на Б на Пи. – Он набирает воздуха. – Тезей, я знаю, о ком ты думаешь, но такой возможности просто нет. Мы не можем ее вернуть.
Крепко зажмуриваюсь:
– А если я скажу, что она уже вернулась?
– Что ты имеешь в виду? – В голосе явственно слышится осторожность.
Надеюсь, смех его успокоит, и изгибаю губы в улыбке:
– Не знаю, что я имею в виду. Я не для того звонил, чтоб пугать тебя до ужаса. Я просто… просто, наверное, я много о ней думаю.
Он вздыхает:
– Я знаю, ты должен попытаться. Она была… она была необычайная. Но теперь она там, где ей надлежит находиться. Послушай меня, Тезей, – говорит он, и я почти чувствую его иссохшие пальцы у себя на плечах. – Тебе надо это отпустить.
– Знаю.
И я правда знаю. Часть меня хочет рассказать ему о том, как двигался атам, о том, что я, по-моему, видел и слышал. Но он прав, и это просто бред сумасшедшего.
– Слушай, не волнуйся за меня, ладно? – говорю я и поднимаюсь. – Черт, – бормочу, ощупывая мокрые джинсы.
– Что? – озабоченно переспрашивает Гидеон.
– А, ничего. Просто у меня на заднице здоровенное мокрое пятно – под деревом сидел. Клянусь, земля здесь вообще никогда не просыхает.
Он смеется, и мы нажимаем отбой.
По пути обратно в школу меня ловит за рукав Дэн Хилл.
– Привет, – говорит он. – У тебя вчерашний конспект по истории есть? Не одолжишь на время самоподготовки?
– Ну ладно, – отвечаю с некоторым удивлением.
– Спасибо, чувак. Понимаешь, обычно я у кого-нибудь из девчонок стреляю, – сверкает улыбка повесы, – но сейчас едва тяну на тройку, а ты последнюю контрольную лучше всех написал, да?
– Ну да, – киваю я. Я действительно набрал максимальный балл. К моему крайнему удивлению и вящей радости