7
Мелодии дня
Густой, сытный аромат тушеного мяса витал над «горячим цехом». Был уже обеденный час, ресторан давно уже открылся, но посетителей пока еще было мало. Из зала поступило всего два заказа на горячее.
У плиты и разделочного стола неторопливо работал плотный молодой мужчина в белоснежной поварской униформе и высоком накрахмаленном колпаке. По громкой связи из зала на кухню поступил еще заказ:
– Лев Львович, еще одна баранина «Танжер».
– Понял.
Мужчина, названный Львом Львовичем, открыл крышку сотейника, стоявшего на плите, и проверил готовность мяса. Тушеная баранина – фирменная заготовка «горячего цеха» на день. Клиенты заказывают баранину «Танжер» через одного.
На кухне было тихо. Лев Львович любил эту хрупкую тишину. Секунда, другая – и она разрушится от шума дня: включится автоматическая вытяжка над плитой, загудит в соседнем зале посудомоечная машина, хлынет вода из открытых кранов, с упругим шипением вырвется из-под поднятой крышки сочный, насыщенный специями пар.
Лев Львович посолил баранину, отложил несколько крупных кусков в маленький сотейник, подлил оливкового масла, добавил черного перца и поставил на мармит. Настала очередь соуса. На разделочной доске лежали уже вымытые подготовленные помидоры, зелень, замоченный изюм и абрикосы.
Несколько взмахов ножа – и мелко нарезанные помидоры и зелень отправились тушиться к мясу. Абрикосы Лев Львович резал тоже быстро и вместе с тем осторожно. Мягкая сладкая плоть, твердая косточка. Если случайно повредить ее, вкус плода будет испорчен горьковатым привкусом. А в соусе «Танжер» никаких привкусов быть не должно.
Из смежного с «горячим цехом» кухонного зала донеслись громкие голоса: мужской и женский. Лев Львович прислушался: шеф-повар беседует с хозяйкой ресторана Марией Захаровной Потехиной. Со стороны могло показаться, что они бранятся, но это была лишь иллюзия. На самом деле они всегда так разговаривали – приветствовали друг друга, обсуждали перспективы на день и без устали учили один другого уму-разуму.
– Кобель ты старый, – донесся до Льва Львовича через стену голос хозяйки, выражавший высшую степень приязни и сочувствия к собеседнику, – извини за прямоту, яйца вон уже поседели, а все туда же… Ты посмотри, на кого ты похож стал? Лицо как у покойника, одни глаза остались. Что, я не вижу, что ли, слепая я, да? Не жаль разве мне тебя, дурака? И прости за прямоту, ну была бы хоть женщина видная, красавица, чтоб так из-за нее убиваться, а то ведь – соплячка, недоросток какой-то недозрелый…
Ответа шеф-повара (голос его на этот раз звучал придушенно, словно из-под могильной плиты) Лев Львович не расслышал – за стеной резко зазвонил мобильный телефон.
– Я слушаю, да, – звонили Потехиной, – да, я. А, это ты, Аврора! Ты говори громче, слышимость плохая… Нет, я не в машине, я уже у себя… Где? Да на кухне, конечно! Где же я еще могу быть? – Голос хозяйки звучал удивленно.
Лев Львович вздохнул и стал насвистывать себе под нос. Таким способом он пытался оградить свой чуткий слух