От великого до смешного. Совершенно эмоциональные и абсолютно пристрастные портреты знаменитых людей
Поэтому, став взрослым, он постарался восполнить этот недочет.
Один из самых простых способов – хвастовство. Так поступают маленькие мальчики, когда хотят казаться значительными. К примеру, он называл себя великим графологом. В разговорах со своими знакомыми он часто хвалился, что может определить характер человека по его почерку. Однажды к нему пришла женщина и предложила отгадать характер человека по письму. Бальзак, ознакомившись с письмом, повернулся к женщине и сказал:
– Вот что я могу вам сообщить, мадам: это письмо писал человек нервный, малокультурный, неряшливый и, как мне кажется, безнадежно глупый…
– Сударь, – прервала его женщина, – это письмо принадлежит вам. Оно написано вами в юношеские годы.
Бальзак еще раз взглянул на письмо, нервно мотнул головой, затем засмеялся, а потом вдруг неожиданно смолк и о чем-то задумался. Затем обернулся к женщине – в его глазах стояли слезы – и сказал:
– По-моему, мадам, я совершенно точно обрисовал вам портрет этого человека.
О том, что он умеет отгадывать характер человека по его почерку, Бальзак больше никому не говорил.
И все же Бальзак мог кое-чем похвастать. Например, скоростью, с которой он писал свои произведения. Однажды, разговаривая с известным издателем Ле Пуатвеном, Бальзак, в ту пору еще безвестный молодой человек, живущий за счет родителей, в запальчивости воскликнул: «Дайте мне название, и я напишу вам роман за одну ночь!» – «Согласен, – пряча улыбку, восклицает Пуатвен. – Название… ну, например, такое: «Наследница Бирага»!» – «Встречаемся завтра в шесть часов вечера! – отвечает Оноре. – Я сейчас же примусь за работу!» И, быстро перебирая своими короткими ногами, он исчезает в толпе.
На следующий вечер Ле Пуатвен ожидает Оноре в кафе в компании нескольких приятелей. Последние уже заключают пари.
– Держу пари, что он заснул на первой же странице, – говорит один журналист, известный насмешник.
– Или когда перечитывал ее, – добавляет другой.
– Вот посмотрите, он нам скажет, что у него украли рукопись, – заявляет Ле Пуатвен.
Ровно в шесть часов дверь открывается и на пороге появляется Оноре. Черты его лица заострились, он бледен, волосы всклокочены, но глаза победно поблескивают. А как он улыбается, когда кладет рукопись в 250 страниц на стол ошеломленного Ле Пуатвена!
– Вот! – говорит Оноре, приняв гордый вид. – Я написал лишь первый том, но рассчитываю сделать роман в четырех томах.
Не откладывая дела в долгий ящик, друзья принимаются за чтение романа. Персонажи его – их около пятидесяти – почти на каждой странице убивают друг друга, причем из-за совершенно нелепых причин. В романе задействован весь бульварно-романтический арсенал: призраки, говорящие скелеты, стремительные погони, убийства, наименее злодейские из которых не уступают настоящей бойне, ужасающие раскаты грома и гигантские змеи, питающиеся, как говорил один киноперсонаж, «человеческими