Елена Литвинская

Избранницы. 12 женских портретов на фоне времени


Скачать книгу

на пьесу, точнее, на криминальную драму с трагическим финалом.

      Екатерина Павловна любила делать Юле подарки – то кольцо, то бусы, то часы. Но все это было в прошлой жизни, когда она была довольно состоятельна. Сейчас она приготовила для девушки изящный темно-синий альбом с собственноручно вклеенными семейными фотографиями. Тетя и племянница неторопливо пили чай с кусочками колотого сахара. Момент прощания почему-то затягивался.

      – Возьми еще что-нибудь на память обо мне.

      Екатерина Павловна обвела взглядом убогую комнатку, где стояла лишь самая необходимая, порядком обшарпанная мебель. Это жилье в деревянном домишке рядом со станцией Воронок на окраине Щелково ей выделили после смерти Степана Ивановича. Он неосторожно поднял что-то тяжелое и надорвался. Его похоронили на жегаловском кладбище, семейном захоронении Чистовых, справа от алтаря Никольской церкви и практически напротив входа в собственный дом. Дом, где прошло так много счастливых, радостных дней, где была большая библиотека и неплохое собрание картин… Взгляд Екатерины Павловны скользил по голым стенам, пока не наткнулся на стоявшие перед ней фарфоровые тюльпаны.

      – Вот пудреницы, больше у меня ничего не осталось, – вздохнула она.

      Юля собралась уходить.

      – Наверное, мы видимся в последний раз, – вдруг произнесла Екатерина Павловна.

      – Почему? – удивилась племянница. – Что вы такое говорите?

      Екатерина Павловна промолчала.

      Пришедшие за ЧСИР (членом семьи изменника Родины) Чистовой-Гимер сотрудники НКВД обнаружили ее в кресле без признаков жизни. Вскрытие показало отравление цианистым калием. Место ее захоронения неизвестно. То ли она, став безымянной, все-таки упокоилась в семейной ограде Чистовых, рядом со Степаном Ивановичем, то ли нашли ей последний приют где-то в другом месте – точно не знает никто.

      …На полке стоял фарфоровый тюльпан – бледно-розовый, полураскрывшийся, чуть бахромчатый по краям, с едва различимыми следами позолоты на длинной бронзовой ножке, явно сделанный в начале прошлого века в стиле модерн с его излюбленными цветочными мотивами.

      – Откуда у тебя этот необыкновенный тюльпан? – спросила я мужа, переселившись к нему после свадьбы.

      – От тети Юли, родной сестры моей бабушки Надежды Алексеевны Чистовой. Вообще-то их было два, это парная вещь, но один давно разбился. А принадлежал он, знаешь, кому? Екатерине Чистовой. Ну, той самой, которая стала прообразом героини в «Живом трупе»…

      Я молча смотрела на тюльпан, оставшийся от легендарной женщины, вошедшей в историю благодаря драме великого Толстого, героини одного из самых громких скандалов века. Странное совпадение: поступив после школы на театроведческий факультет ГИТИСа, первую в своей жизни рецензию я писала именно на пьесу «Живой труп», сравнивая постановки двух московских театров, с незабываемыми актерами Леонидом Марковым и Георгием Бурковым в