Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам! (сборник)
немедленно его убивать не будут, раз уж дело дошло до официальных представлений. Поэтому, немного помявшись, сказал:
– Э-э, господин полковник, чем обязан?
– Надо поговорить, Михаил Александрович, – сказал полковник, машинально поглаживая ствол висящего на плече карабина. – Желательно наедине. И передайте своим домашним, чтобы занимались своими делами – представление окончено.
– Скажите, Вячеслав Николаевич, – Михаил оглянулся по сторонам, – а ваши люди, они с какой целью прибыли?
– Да успокойтесь вы, Михаил Александрович, – ответил полковник. – Несмотря на почти полную дискредитацию идеи монархии, вы и ваши близкие представляете некоторую идеологическую, а также материальную ценность. Про идеологию пока помолчим, но вот серебряные часы в кармане вашего секретаря, и тем паче бриллианты, зашитые в корсет вашей супруги – это то, что может стать причиной нападения разных мазуриков. Мои люди имеют задание от контр-адмирала Ларионова обеспечить охрану и оборону вашего семейства.
– Ах, адмирала Ларионова, – глубокомысленно сказал Михаил, – ну тогда понятно. Пойдемте, полковник, поговорим в моем кабинете. – Он повернулся, сделал два шага и снова посмотрел через плечо на Бережного: – Скажите, Вячеслав Николаевич, а мой друг и секретарь Брайан Джонсон может присутствовать при нашем разговоре?
Михаил обратил внимание, как при этих словах лицо полковника Бережного недовольно скривилось.
– Крайне нежелательно, – сказал он, – ведь мистер Джонсон – подданный Великобритании? – Михаил кивнул, и полковник добавил: – Лучше будет, если мы с вами поговорим с глазу на глаз, а мистеру Джонсону вы потом расскажете то, что сами сочтете нужным.
Михаил еще раз кивнул, и до самого кабинета они шли молча. Уже внутри, когда закрылась дверь и снаружи встал часовой, Михаил обернулся и немного раздраженно, как будто он все еще был вторым лицом в империи, спросил:
– Ну так что у вас, полковник? Зачем такой осколок прошлого, как я, мог понадобиться большевикам?
– Да вы не волнуйтесь, Михаил Александрович, – успокаивающе сказал полковник, оглядывая помещение, – садитесь и поговорим. Такие, как вы говорите, «осколки империи» ухитрились загнать Россию в такое болото, что мы теперь не знаем, как ее оттуда и вытащить. Но будьте уверены, мы справимся, ни ваш покорный слуга, ни адмирал Ларионов, ни товарищ Сталин белоручками никогда не были. Так что достанем Русь-матушку из грязи, отмоем, раны уврачуем, и будет она, красавица наша, хоть куда. Только вот крови русской при этом может пролиться море.
– Да кто вы такой?! – захлебнулся Михаил от возмущения. – Да я… – Тут его согнуло в очередном приступе желудочной колики.
– Я же говорил вам, Михаил Александрович, не надо волноваться, – полковник Бережной аккуратно довел собеседника до кушетки. – Сядьте вот и выпейте эту пилюлю, врач передал специально ее для вас.
Когда боль у Михаила немного утихла и он смог хоть