так всегда: всё потом, потом, – обиженно надула губы Настя, хотя глаза её смеялись. Было видно, что она вняла доводам Андрея, но останавливаться так просто не хотела и продолжила: – Нет бы, продемонстрировать любимой девушке всю силу своей любви…
– Заинька, – Андрей всё не догадывался, что она его просто подначивает, – я ведь утром тебе демонстрировал!
– Помню, помню, – засмеялась Настя, подбежав к Андрею и увлекая его на ещё не убранную постель, – всё помню, до сих пор не отошла от той демонстрации, – и накрыла его губы поцелуем.
До Андрея, наконец, дошло, что она над ним подтрунивает, приняв её игру, он подмял девушку под себя, и страшным голосом зарычал: – Я сейчас буду показывать тебе всю силу своей любви до тех пор, пока ты не запросишь пощады!
– Нет, я вовсе не это имела в виду, – запротестовала Настя, – ты мог бы пригласить меня в театр, ну, или, в крайнем случае, пообедать в ресторане.
– Приказывай, моя госпожа, какой пищи ты хотела бы вкусить сегодня: духовной или телесной? – молитвенно сложив руки у груди, дурачился Андрей.
– Пожалуй, я отведала бы утку по-пекински.
– Слушаю и повинуюсь, госпожа, – Андрей потянулся к телефону, но тот вдруг затренькал сам.
– Говорите, – произнёс он, поднеся трубку к уху.
Оттуда раздался до противного бодрый голос Кости Баринова:
– Есть разговор, старик, – коротко сказал он в трубку, – сможешь подъехать?
– Да мне, как бы и нечего сказать пока. Вот, добуду ещё пятьдесят тысяч и сразу у вас в банке объявлюсь.
– У меня для тебя новости. Нужно встретиться: есть одно выгодное предложение, тебе должно понравится. Подъезжай к двум к нам на Ленинградку. Пропуск я закажу.
Закончив разговор, Андрей повернулся к Насте:
– Котёнок, мне нужно будет к двум часам в банк заехать, какие-то новости у них есть. Говорят, хорошие. Так что я съезжу, а часиков в пять или пораньше вернусь. Правда, пообедать не получится, зато поужинать – пожалуйста. Столик я закажу.
– Ну ладно, ужин, так ужин. Это даже интереснее. А куда пойдём?
– "Золотой Дракон" на Каланчёвке подойдёт?
– Ну, хорошо, уговорил не без труда, – засмеялась Настя и чмокнула его в щёку.
От хрущёбы, в которой обитал Андрей после продажи своей квартиры, до банковского офиса на Ленинградском проспекте было не очень далеко: примерно на полчаса пути. Однако, добираться пришлось почти полтора часа: нескончаемые пробки запрудили все улицы. Машины перегревались на солнце, водители высовывали в окна головы, пытаясь рассмотреть, что там, впереди, и матерились вполголоса.
Старенькая "копейка", оставшаяся Андрею после смерти родителей, с трудом продвигалась вперёд. Все четыре окна её были опущены до упора, но это не спасало от полуденной жары.
– Как всё-таки быстро привыкает человек к хорошему, – думал он, закуривая (уже которую по счёту?) сигарету. – Когда ездил в мерседесе с кондиционером, любая пробка была нипочём: врубишь тихонько музычку и балдеешь