свои места, и вскоре вместе со мной в воде уже сидели шестеро громадных скотин, оставив место слева от меня. На это место опустился еще один мужчина, моложавый, красивый развратной красотой и украшенный лишь несколькими небольшими шрамами – причем некоторыми из них наградил его я.
– Добро пожаловать обратно в Рим, Деций, – сказал он.
– Спасибо, Клодий.
Этот человек заставил меня похолодеть. Я не мог сбежать или спастись, да и недостойно было бы пытаться это сделать. Вот и надейся на предсказанную мне долгую, долгую жизнь.
– Расслабься, Деций. Я назначен трибуном, и сейчас у меня на уме огромное множество важных вещей, – заявил Публий Клодий. – В настоящий момент ты заботишь меня меньше всего. Не перечь мне – и тебе не о чем будет беспокоиться.
– Рад это слышать, – ответил я совершенно серьезно.
– Я даже не буду винить тебя в дружбе с этим псом Милоном, если ты не станешь объединяться с ним против меня.
– Я не ищу проблем, Клодий, – ответил я.
– Великолепно. Тогда мы поняли друг друга.
Трибун казался чуть-чуть более благоразумным, чем обычно. Не то чтобы это говорило о многом, но…
– Собственно, – как ни странно, тут он поколебался, – есть способ уладить дела между нами. Начать, так сказать, с чистого листа.
Это звучало воистину интригующе.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ведь уже знаешь, что моего зятя, твоего родственника Метелла Целера отравили?
– Я знаю, что он умер, – осторожно проговорил я. – Об отравлении до меня доходили только слухи.
– Ах да, я и забыл… Ты же один из тех мыслителей-логиков.
Пропустив мимо ушей оскорбительный выпад, я ответил:
– Я предпочитаю твердые доказательства молве.
– Ну, по слухам, Целера отравила его жена, моя сестра Клодия. Мои враги и стадо простолюдинов шепчутся за моей спиной, что она виновна, – просто потому, что презирает условности и борется за мое дело.
– Мир полон несправедливостей, – заявил я.
– Считается, что ты хорошо умеешь докапываться до сути дела, Метелл. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто убил Целера, и очистил имя Клодии.
Я был так ошеломлен, что чуть не соскользнул под воду. Клодий принял мое замешательство за нежелание.
– Сделай это – и ты получишь от меня все, что попросишь. А как трибун, я могу очень многое для тебя сделать: почести, должности, все, что пожелаешь. Я могу почти без усилий протолкнуть все это через народные собрания.
– Меня не надо подкупать, чтобы я выяснил правду, – высокопарно заявил я.
Однако искушение было велико – может, потому я и вел себя так высокомерно.
Мой старый недруг отмахнулся.
– Конечно, конечно. Но я уверен, ты не будешь возражать против щедрого подарка на Сатурналии, так ведь?
Это было обычным способом предложить взятку.
Я пожал плечами.
– Кто бы мог обидеться на такое…
Мне