он уехал, когда еще не все книги выпущены?
– Все. В субботу на печать отправлена «Богиня, или как женщины забывают, кем они являются» и «Пустой дом».
– Ты, наверное, шутишь? – Амелия была готова закричать, но вовремя сдержалась, это выглядело бы глупо и не по-деловому.
– Я серьезно. Ты не переживай, он оплатил твой отпуск. Не такой уж он и сноб. – Данниэла хихикнула, вызывая приступ раздражения у Амелии.
– Кто такой сноб, Даниэлла?
– Что? Какая разница? Я разве, что-то не то сказала?
– Всё то, просто скажи мне, кто такой сноб?
– Строгий человек. – Обиженно заявила секретарша.
– Сноб – это человека, претендующий на высокую интеллектуальность, или авторитетность в чём-либо. Такие люди высокомерны и пренебрежительно относятся к тем, кто по их мнению этими качествами не обладают, Даниэлла.– Сквозь зубы ответила Амелия. В этот момент, кто-то обнял её за плечи. Она чуть была не дала локтем в живот, но вовремя обернувшись, увидела за спиной Тейта.
– Пойдём отсюда? – спросил он.
– Раз так, то ты тоже сноб Амелия. – В спину крикнула обиженная Даниэлла.
– Не обращай на неё внимание, Ами. Пойдём, прогуляем твои отпускные.
– А как же ты? Разве ты не должен работать?
– А какой в этом толк? Если единственный человек, который хоть немного разделял мои литературные предпочтения отправлен в долгое плаванье! Черт с ними! – Тейт обнимал Ами за плечи. – Мне никогда не нравилось здесь работать, слишком всё «хрустальное», надоело стирать пыль с того, по чему давно уже пора пройтись наждачкой! А еще, мне кажется, – понизив голос и наклонившись к самому уху Амелии, продолжил Тейт,– Кровавая секира играет за мою команду и меня это жутко пугает, ведь я такой слабый и просто могу не выдержать его напора. – Оба рассмеялись, распахивая двери издательства, которое склеивало жизнь Амелии по частям и было центром, отправной точкой всех её действий.
***
«Из записей… оглядываясь назад»
Когда мне было семь, мой неродной отец сказал, что когда я вырасту, я стану нейрохирургом так же, как и он и тогда меня это жутко напугало. Я знал, что он спасает жизни, знал, даже считал его почти что суппер-героем, но так же я знал, что он разрезает людей и копается в их внутренностях, от одной мысли об этом мне становилось жутко и не по себе.
В двадцать лет я начал заключать биржевые сделки, под чутким руководством моего неродного дяди. В двадцать три купил свой собственный дом, в двадцать пять окончил Йельский Университет – бакалавр бизнес-администрирования, как видите, я не стал нейрохирургом.
Здания Викторианской готики всегда манили меня! Мне всегда казалось, что они сами по себе хранят в себе магию и это сыграло свою роль при выборе университета. Отец был обижен, но это продолжалось недолго, ведь иметь сына, который учится в лиге плюща никак не могло запятнать его репутацию, главное, чтобы я держался подальше от своего прошлого. Иногда