заключил Эдико. – В этом тебе еще не раз предстоит убедиться, мальчик.
– Но… если к нам приближаются не разбойники, то кем же могут быть эти люди?
– Увидим, когда наступит вечер.
Так и случилось.
Едва Эдико довел путешественников до брода через реку, где усталые лошади получили и воду и корм, как перед арьергардом показались первые всадники встречного каравана, направлявшегося с запада на север.
Авангард в нем составляли, как и в караване византийцев, гунны, за ними следовали знатные римляне, а потом ехали тяжело нагруженные фуры, хотя и в меньшем числе.
Максимин и Приск медленно приблизились к вновь прибывшим.
– Комес Ромул! – радостно воскликнул сенатор, спрыгивая с седла.
– Друг Примут! – удивился Приск, следуя примеру патриция.
Те, к кому относились эти приветствия, также поспешили сойти с лошадей, и все четверо дружески поздоровались между собой. Приехавшие мужчины были в богатых римских одеяниях.
– Я полагал, что ты в Равенне, Ромул! – заговорил Максимин.
– А я воображал, что ты сидишь в своем Виринуме, Примут, – сказал Приск. – Позволь спросить, зачем скитается в степях Паннонии префект Норикума?
– А я думал, что вы оба находитесь в Византии, – заметил комес Ромул, который был немногим моложе Максимина.
– И вдруг судьба неожиданно свела нас здесь! – со вздохом произнес префект Норикума, высокий, статный, мужественный воин.
– Да, нечего сказать: приятнее было бы встретить старых друзей при других обстоятельствах… – подтвердил Максимин.
– А тем более римских сенаторов, – добавил Ромул.
– Но наше свидание… – вставил Приск.
– …Далеко не радостно! – договорил префект.
– Скверно на душе.
– Вероятно, мы посланы с одинаковой целью?..
– И покрыты одинаковым позором.
– Вас послал император Феодосии к Аттиле… – начал Примут.
– …С просьбой о мире! – подсказал Максимин. – А вы едете от императора Валентиниана…
– Чтобы ответить на все требования…
– Полным согласием! – закончил Приск.
– И уплатить всякий налог… – с отчаянием продолжил префект.
– Какого потребует варвар! Там в повозках…
– Драгоценная парча и ткани, серебро и золото – условленная дань за истекший год.
– Так вы должны заключить мир на каких бы то ни было условиях?
– Не может быть! – усомнился ритор.
– Даже не щадя своей чести! – ответил Примут.
– Наша честь давно поругана! – с гневом заметил Приск.
– О, Максимин, внук Антонины! – горестно воскликнул комес.
– Ах, Ромул, победитель вандалов! – отозвался патриций.
– Могли ли мы думать, что нам придется вместе идти на поклон к предводителю гуннов! – сказал префект.
– Унижаться перед кровожаднейшим из варваров! – добавил Приск.
– У