и не волнуюсь! – буркнул Горский. Призыв «не волнуйтесь» или «не нервничайте» способен порою вывести из себя.
– А то можете искусственным дыханием барышню оживить, – подмигнул неизвестный господин и удалился, сотрясаясь от флегматичного сухого смеха.
– Мерзавец, – процедил сквозь зубы письмоводитель, наливаясь краской.
Требовалось что-то предпринять. Коллежский секретарь не нашел ничего лучшего, как похлопать несчастную барышню по щекам. Молодая аристократка приоткрыла глаза. Не голубые, а синие, будто сапфиры, очи ровно глядели на Антона Федоровича.
– Кто вы?.. – прошептала она удивленно. – Что со мной?..
– Вы упали в обморок, сударыня. Позвольте я вам помогу.
Горский подал ей руку. Барышня присела на ступеньку, Антон Федорович присел рядом. Касание ее ладони точно молнией пронзило молодого чиновника.
– Вы не ушиблись? – коллежский секретарь и мечтать не мог о том, чтобы находиться к ней так близко. Он видел, как поднимается и опускается ее грудь, как подрагивают на ветру выбившиеся из укладки пряди, чувствовал неповторимый амбре французских духов.
– Я? Нет-нет… Благодарю вас… Я смогу идти…
Она резко поднялась, но, не пройдя и трех шагов, рухнула как подкошенная, благо вовремя подоспел Антон Федорович – в последний момент подхватил обессилившую незнакомку. От тесного контакта, от невозможно близких соприкосновений в голове у него самого едва не случилось затмение, сердце забило барабанную дробь. Пальцы крепко держали хрупкую фигуру барышни, столь неожиданно оказавшуюся в его объятиях.
«Вот так поворот».
– Очнитесь, сударыня! Ради Бога, очнитесь!
– Мне так перед вами стыдно… – первое, что̀ вымолвила она, придя в себя. – Я так слаба… Господи…
– Вам не о чем волноваться. Такое бывает, – неосознанно ответил письмоводитель словами скабрезного прохожего. – Вам лучше вернуться домой. Позвольте я найму извозчика?
Аристократка утвердительно кивнула. На беду ни одного извозчика поблизости не случилось. Искать пролетку следовало на Житомирской улице или Михайловской площади. Испросив разрешения, Горский взял барышню на руки. Понимая, что к началу допроса он уже не успеет, Антон Федорович, тем не менее, нисколько не жалел о содеянном: помощь ближним всегда должна рассматриваться первостепенной задачей любого православного христианина.
Пролетка отыскалась лишь у Михайловского монастыря. Коллежский секретарь счел своим долгом сопроводить барышню до дома, а заодно и разузнать место ее постоянной дислокации. Путь лежал в Липки – самый фешенебельный район Киева. К Липкам, кстати, относилась и Николаевская улица, на которой проживал Антон Федорович со своим дядей.
Подъехав к большому особняку, Горский нисколько не удивился – внешний вид незнакомки однозначно указывал на ее высокое аристократическое происхождение. Вероятно, она приходилась дочерью какого-либо видного киевского промышленника, администратора