человека был звонким и поразительно чистым, а его тембр не давал возможности определить пол говорившего. – Он действительно собирается выполнить это?
Новоприбывший фыркнул:
– Похоже, что да. У меня складывается впечатление, что он сумасшедший. Гордец мечтает о всеобщем поклонении, и Завоеватель играет на этом. Уж играть-то он умеет. А Гордец при всех своих познаниях и уме потрясающе наивен. И ещё невероятно жесток. Две деревни, мимо которых он проходил, лежат в руинах. Но он не просто их разрушил. Он использовал самые отвратительные заклинания.
– Где он сейчас? – резко спросил ожидавший, мелодичный голос зазвенел напряжением.
– В полусотне вёрст к северу отсюда. Расположился на ночь. Но врасплох его не застать. Он даже меня учуял. Сильный маг.
Некоторое время две тени молча стояли одна перед другой. Потом ожидавший наклонил голову:
– Благодарю тебя, Король Ночного Неба.
– Всегда рад служить своей госпоже, – откликнулся тот.
Потом вторая тень снова изменилась, приобретая сходство с совой, и бесшумно взмахнув крыльями, растворилась во мраке. Та же, что и прежде стояла на опушке, шевельнулась.
– Когда ты угомонишься, Завоеватель? – человек говорил вполголоса: так разговаривают сами с собой. – Сколько уж лет прошло. Неужто года не добавляют тебе мудрости?
Из-за туч возле горизонта выплыла луна. Её бледный свет отразился в глади небольшого озерца, чётко выделил темную стену леса, прикоснулся к стоящему. Теперь стали заметны тонкие, невероятно красивые черты женского лица, ниспадающие на плечи чёрные, как сама ночь, волосы и длинная накидка, касающаяся земли. Женщина о чём-то размышляла.
– Нужно предупредить людей, – вдруг произнесла она – по-прежнему вполголоса. И шагнула вдоль кромки леса.
Навстречу ей из непроглядной темноты выступил конь. Женщина легко запрыгнула в седло, не пользуясь стременами, и конь сразу же сорвался с места, унося таинственную всадницу прочь.
***
В эту ночь дороги заполонил самый разнообразный народ. Жители северных деревень спешили убраться с пути безумного мага. Они уходили, оставляя свои дома и большую часть вещей. Вещи – дело наживное, а вот лишиться жизни – это похуже. Поэтому они уходили.
Тяжело груженые телеги поскрипывали осями. Пара факелов худо-бедно рассеивала темноту. А крестьяне возбуждённо гудели.
– Слышь, Хромой, ты точно успел разглядеть Чёрного Всадника? – крикнул один из идущих пешком, обращаясь к сидящему на телеге.
– Да отсохнет мой язык, ежели я вру! – откликнулся тот. – Говорю тебе: здоровенный такой мужик, бородища до пояса, на правой щеке шрам. Он ещё подмигнул мне.
– Кто, шрам? – удивился пеший.
– Ну тебя! – махнул рукой тот, кого назвали Хромым. – Всадник, конечно.
– Ага, – заметил кто-то по другую сторону телеги. – Ты поверь Хромому, так он тебе такого порасскажет! До сих пор помню ту историю, когда Громовержец на пару с богом плодородия у нашего Хромого бражку пробовали.
Сидящий