пилоту, у него кровотечение от декомпрессии. А я сам знаю, что надо делать!
– Капитан, приказываю подчиниться. Вы срываете ход операции, – гэбист говорил спокойно, но в свободной от баллона руке вдруг сам собой возник пистолет.
При виде оружия пальцы Грейфера потянулись к личной кобуре. Но тут же отдернулись. Потому что он вспомнил об оставшихся в Союзе жене и двухлетней дочери Ирине.
А капитан Сюрин взбеленился: похоже тут, над пустынями вражеского государства, он снова чувствовал себя на войне, где стирались штабные различия и было плевать на все, если того требовали обстоятельства.
– Ты ? Тыловая гнида?! Мне?! Боевому летчику?!! Пистолетом смеешь угрожать ?!!!
– Плюнь на него, Серега, – попытался успокоить его Грейфер. – Ты же знаешь, эти сволочи без оружия только евреев гонять могут!
Полковник проглотил и сволочей и евреев, продолжая нависать над командиром.
– Ах ты паскуда энкэвэдэшная, смерш вонючий ! – орал Сюрин, бросая тяжелый транспортный самолет в такое пике, которое с трудом бы выдержал даже его прежний штурмовик «Су-25». – Да я тебя гаденыша сейчас за борт вышвырну – и полетишь со своих десяти тысяч, как фанера над Парижем! Мать твою так, и растак, и распроэтак, с загибом матки вдоль и поперек и наискось…
И вдруг сквозь ругань капитана, свист воздуха и предсмертный скрип не приспособленного для пилотажа «Ан-двенадцатого», Грейфер различил звук, заставивший похолодеть.
Равнодушный щелчок взводимого курка.
С внезапной, леденящей ясностью, от которой перестала кружиться голова, Грейфер осознал, что происходящее – не игра. И через секунду может случиться непоправимое. Для истинного гэбиста люди – мусор. И этот полковник со стеклянными глазами сейчас совершенно спокойно застрелит капитана Сюрина, всучит маску Грейферу, и все равно заставит выполнить приказ. Правда, его уже вряд ли застрелит, поскольку иначе некому будет вести самолет…
– Стоять, полковник!!!! – брызгая кровью, ужасно закричал он.
И перегнувшись через проход, схватил капитана за плечо:
– Серега! Сюрин !!! Капитан, грёбана-рот!!!! Опомнись! Ты не на войне, ты у стенки! Да, они скоты, но мы в неравных позициях и ничего не можем с ними сделать! Вспомни о жене и о сыне! Ты должен вернуться в Союз! За штурвалом, а не в цинковом гробу с дыркой в затылке! Плевать на этих бериевских недобитков, давай разберемся. Ты командир корабля, но я старший по званию и я тебе – не конь в пальто! И я, майор Грейфер, приказываю вам, капитан Сюрин – немедленно подчиниться полковнику!
Сюрин осоловело вращал налитыми кровью глазами. Потом вдруг опомнился и принял кислородную маску. Перевел двигатели на полный газ и взял штурвал на себя. Старый самолет, которому вероятно, понравилось предсмертное падение, не хотел выходить из пике. Обливаясь кровью, Грейфер изо всех сил тянул свою колонку, чтобы помочь командиру и спасти его непутевую жизнь. Наконец они выровнялись, и Сюрин снова включил автопилот. Сердито тряся концами крыльев,