и водило пальчиком по строчкам.
Михалыч потоптался перед калиткой и кашлянул.
– Я это… Того… Иду мимо, дай, думаю…
Создание подняло на него томный взор.
– Неужели?… Что глаза мои видят? Кто стоит предо мной, в даль небесную мысль уводящий! Мой герой, чей образ во снах мне являлся и причиной служил моих ран опаляющих!..
Михалыч оглянулся.
– Именно ты, незнакомец мой призрачный! Блуждание мыслей моих ускоряющий!
Она понизила голос до контральто и медленно прорычала, изображая томление:
– И голос в ночи будоражащий!
– Это все я? – Удивился Михалыч. Он испугался, и уже было сделал несколько шагов назад, но дама вспорхнула с шезлонга, быстро догнала и стукнула по голове веером.
– Проказник!
Она захохотала.
Михалыч потер лоб.
– Прошу в дом! Правда, у меня немного не прибрано. Я же не знала, что день так сложиться. Просто чудесно! Шарман! Монефик!
Зайдя в переднюю, Михалыч оторопел. Он никогда не видел такого количества кружевных занавесочек и салфеток. Сбоку стояла большая амфора, в которой еще древние греки, наверное, солили огурцы, а во всю стену висела огромная картина. Изображала она слонов на тонких ножках, которые шли по песчаному пляжу, а на переднем плане дергался человек с крыльями как у председательского петуха.
«Сальвадор Дали», – прочитал Михалыч.
Человек на картине пытался взлететь.
«Еще бы, – подумал Михалыч. – По песку далеко не убежишь».
– Ну, что же вы, проходите! Сейчас будем обедать. Как раз время подошло.
Михалыч задумался. Это же надо сапоги снимать? К этому он был не готов. Он хотя и стирал носки неделю назад, но все равно подозревал, что на эту минуту они далеко не Шанель.
– Проходите, да не разувайтесь! У меня здесь все по-простому.
– Ну, если не разуваться, – успокоился Михалыч.
В мгновение ока на столе появились разнообразные яства в замысловатых коробочках и упаковках.
– Знакомые привозят, – пояснила хозяйка. – Из Чили. Люблю, я знаете, их местную кухню. Гораздо лучше, чем Парагвайскую. А вы какую предпочитаете?
– Я? – Оторопел Михалыч. – Скорее, больше местную. Особенно когда с чесноком.
– Великолепно! – Она всплеснула руками. – Да вы гурман! Прямо, эстет какой-то!
Михалыч слегка покраснел:
– Что вы! Нормальной ориентации…
– Сразу чувствуется, что у человека есть вкус. Кстати, меня зовут Элеонорой. Для друзей – просто Эльвира.
– А меня зовут Михалычем. – Сказал Михалыч. – Да и для друзей – то же самое.
– Оригинально! – Зашлась в восторге Элеонора-Эльвира. – Я вас буду звать – Михалович! Как здорово: Михалович!..
Он хотел сказать, что в роду у него были все русские, но промолчал. Зачем обращать внимание на такие мелочи.
На столе появилась бутылка мартини.
– В честь нашего славного знакомства!
– Да я, собственно…
– Нет, нет! Не отказывайте, даме