пот у меня на лбу почему-то выступил. Вытираю.
– Он добр к друзьям, которые приезжают сюда ненадолго! – чеканит Вика. – А кто постоянно тут путается под ногами – в бараний рог!
Да… светлые мои представления о верной дружбе лихих ребят, вместе завоевывающих новый мир, постепенно темнеют. Застенчивый (в ранней молодости) Иосиф, как я тут узнаю, безжалостно размазал всех, кто составлял ему хоть какую-то конкуренцию. Своими высокомерными отзывами буквально стер с лица земли кумира нашей молодости Васю Аксенова, превратил его в ноль в глазах местной элиты – и тот уже не поднялся.
Позже Фазиль Искандер рассказывал нам, как он в день присуждения Бродскому Нобелевской премии оказался у Аксенова в Джорджтауне, под Вашингтоном. Василий Павлович лежал с мокрой тряпкой на лбу. Увидев Фазиля, произнес жалобно:
– Ну ты слыхал? Может, хотя бы теперь этот гад отцепится от меня?
Да-а! В больших играх головы отрывают! – понимаю я… Но мне, может быть, удастся ускользнуть.
Звонит телефон.
– Ефимов тебя берет! – поговорив, сообщает Миша.
– Сюда приедет? – наивно, весь еще в иллюзиях, радуюсь я… Игорек, старый друг!
– Нет. Передача на ходу. Увидишь этот трюк! – Михаил поднимается.
Понятно. Американский футбол. Передача мяча – с дикой скоростью, из рук в руки. Я – мяч.
– Заодно проведу тебе экскурсию по городу, – улыбается Михаил.
– Ну, увидимся? – говорю я Вике. – У меня выступление в четверг.
– Навряд ли! – И добавляет, смягчаясь: – Не пропадай!
– Ничего! Может, еще увидитесь! – говорит Миша. Нет человека добрее него!
– Может, поедем, Вика? – дружески (ведь мы же друзья) спрашиваю я. – Нью-Йорк посмотрим!
– Зачем? Я же не на экскурсии здесь! – отвечает Вика надменно.
– Ну…
Подхожу к ней. Обнимаемся – с чувством, что не увидимся больше никогда. Находясь в одном городе – я неделю еще тут… «А зачем?» – суровый американский вопрос.
Мы проезжаем на Мишиной «Тойоте» через «сравнительно приличный» (по словам Михаила), но скучноватый Квинс.
– Бесится Вика! – вздыхает Михаил. – После смерти Довлатова на радиостанцию «Свобода» опять не ее взяли, а Марину Рачко!
– Жену Ефимова? – Я потрясен. Так Вика еще сдерживала свою ярость – зная, куда я направляюсь. Как тут, оказывается, все напряженно. – А ты как же? – вырывается у меня.
– Что – как? – Миша передергивает рычаги управления.
– …К Ефимову меня везешь.
– Если начать со всеми счеты сводить – руины останутся! – вздыхает Михаил. – Пусть хоть меня не боятся!
Так вот кто «ангел Нью-Йорка», сохраняющий остатки добра! Вот что Михаил здесь делает, понял я. Честь ему и хвала!
…А карикатура на Довлатова? Все мы не безгрешны! Но Миша тащит меня через Нью-Йорк! Не старинные (тут старинного вообще нет), но старые трехэтажки из голого красного кирпича, с ржавыми пожарными лестницами по фасаду и огромными пожарными бочками на плоских крышах.
– Вот наша главная достопримечательность! – вздыхает Михаил. – А небоскребов