многие из тех, кто занимается исследованиями коммуникации и эмпирической социологией культуры. (Опять-таки сама идея противопоставления политической экономии исследованиям культуры слишком грубая для картографирования дебатов в этой сфере.)
В таких реакциях на исследования культуры нашли отражение некоторые серьезные проблемы. Построение политики только вокруг вопросов угнетения и несправедливости, с которыми сталкивается социальная группа, принадлежность к которой вы ощущаете, может привести к отказу от любых представлений о солидарности и эмпатии по отношению к другим. Существуют реальные различия между тем, на чем базирует свою критику существующих социальных отношений постмодернистское крыло исследований культуры, и тем, как это делает марксистская политическая экономия. Однако необдуманная полемика некоторых радикальных обозревателей почти не достигает позитивной цели. Вместо того чтобы вступить в диалог, изучить новые важные способы осмысления политики и культуры и найти почву для объединения в борьбе с неоконсерватизмом, обозреватели с обеих сторон, кажется, зачастую заинтересованы в развязывании сектантских атак.
У культурных индустрий двойная роль – «экономических» и «культурных» систем производства текстов. Производство имеет специфические для сферы культуры особенности, а тексты определяются экономическими факторами (среди прочих). Если мы хотим критиковать формы культуры, производимые культурными индустриями, и способы их производства, мы должны учитывать одновременно и политику перераспределения:, сосредоточенную на вопросах политической экономии, и политику признания, занятую вопросами культурной идентичности [Fraser, 1997].
Вопросы детерминации и редукционизма
Обвинения, часто выдвигавшиеся – в исследованиях культуры, а также в исследованиях коммуникации и социологии культуры – против некоторых видов политэкономического анализа, – это обвинения в предположительном РЕДУКЦИОНИЗМЕ, т. е. в том, что они сводят сложные культурные события и процессы, например форму голливудской киноиндустрии, природу телевизионных мыльных опер или развитие телевидения как средства коммуникации, к действию одной политико-экономической причины, такой как интересы социального класса, контролирующего средства производства, или потребность собственников и менеджеров в капиталистической системе получать прибыль. Действительно, подобные редукционистские описания, которые не сумели отдать должное сложному взаимодействию факторов, действующих в культуре, существуют, но тот факт, что некоторые политэкономические описания являются редукционистскими, не служит аргументом против политэкономического подхода как такового. Здесь требуется концепция ДЕТЕРМИНАЦИИ в антиредукционистском смысле установления пределов и оказания давления, а не в смысле действия внешней силы или сил, которые неизбежно приводят к определенным событиям (см. изложение этого различия в: [Williams, 1977, р. 83–89]). Хороший