Виорэль Михайлович Ломов

Сердце бройлера


Скачать книгу

дома? – воскликнула Настя.

      – Как видишь, дома.

      – Я думала, ты в парикмахерской.

      Анна Ивановна усмехнулась:

      – Мне сейчас только в парикмахерскую идти! Не прошла голова, – она приложила ладонь тыльной стороной к виску. – Опять сто восемьдесят.

      – Ма, познакомься, – сказала Настя.

      Анна Ивановна с деланно вялой улыбкой встала из-за стола и протянула молодому человеку руку.

      – Анна Ивановна Анненкова.

      – Да он знает, что ты Анненкова, – засмеялась Настя. – мы же вместе учились!

      – Зипунолог Гурьянов Алексей, – произнес тот бархатным баритоном.

      Анна Ивановна вдруг повела перед собой ладонью, взмахнула рукой и опустилась на стул – благо он был под ней. Уронила голову на стол и застонала.

      – Мама, что с тобой? – воскликнула Настя. – Алексей, помоги.

      Они перевели Анну Ивановну на диван и уложили ее.

      – Может, «скорую» вызвать?

      Анна Ивановна внятно произнесла:

      – Не надо… Свет выключите.

      Настя укрыла мать теплым халатом. На цыпочках они вышли на кухню.

      – Что ты сказал? – спросила Настя.

      – Я? Когда?

      – Что ты маме сказал?

      – Да ничего я не успел сказать маме! Представился и все.

      – Ты перед этим что-то сказал?

      – Перед этим? А, зипунолог, сказал. От слова «зипун». Курсовик пишу по древнерусским обрядам и фольклористике.

      – Да? Странно. Ничего не пойму. Почему она так вот водила ладонью? – Настя медленно водила перед глазами своей ладонью из стороны в сторону и задумчиво смотрела на нее. – Почему? Она явно что-то хотела сказать.

      – Не надо ее беспокоить, – сказал Алексей, взял ладонь Насти в свои руки и прижался к ней губами. Настя отняла руку и спрятала ее за спину.

      – Не надо, Алексей, – сказала она.

      – Называй меня Лешей.

      – Что-то ты не так сказал. Не правильно.

      – Можно, конечно, и правильно говорить, гекзаметром, но…

      – Ты иди, я справлюсь одна. Иди. Если что, найдешь меня по расписанию.

      Гурьянов блеснул глазами, взмахнул своими кудрями, поклонился и молча вышел.

      ***

      Настя терялась в догадках. Она могла, конечно, спросить у матери, что все это значит, но сначала хотела разобраться сама. Почему мама так странно (болезненно даже) отреагировала на незнакомого молодого человека. Кстати, очень симпатичного. В дверь он к ней не ломился, в окно не лез. Я представила его, как старинного знакомого. И, на тебе, взять и брякнуться в обморок. Причем не натуральный. Актриса. У актрис хоть роль какая-то, сверхзадача. А тут? Но и брякаться ради пустяка, менять не только планы вечера, но и, может, планы на мою дальнейшую жизнь… Стоп, вот оно где! Планы на мою дальнейшую жизнь. Она, выходит, восприняла мое знакомство с Алексеем, как нечто выходящее за рамки приличий или невозможное по своей сути. Ну, насчет приличий, тут все пристойно до тошноты. А вот невозможное по сути – не знаю… Настя задумалась.

      Притворство матери бросилось в