нойды застыли в камланье
И ложатся на камни небесные львы,
Что ещё именуются облаками.
Выйду я к океану и шумный прибой
Принесёт мне друзей (удивительных крабов),
Что начнут мне рассказывать наперебой
О подводных мирах, с человеком на равных…
И проявится сон из глубоких времён…
И поднимется Меру над чёрной водою,
Открывая врата светловласых племён,
Простирающих вдаль лучевые ладони.
И гляжу я на них, целиком поглощён,
И… теряюсь в словах, проходя пирамиды,
Будто это не я был вчера «просвящён»
Ритуалом мурмАнского псевдосемита.
В этих снах я постигну не азбучный мир;
Будут собраны знания мною, подобно
Сбору клюквы на бусы. И греческий миф
По Хибинам свои отпечатает стопы.
Буду слушать я музыку гор ледяных,
Снежных рун по апрелю разгадывать знаки…
И саамский колдун с невысокой стены
Отзовётся на свет: «Дуг лу галь Аннунаки*».
В путь! на юг! по камням, по болотам-ручьям,
Проходя сквозь туман в неизвестное время,
Чтоб над тихим костром растворить в себе чай,
Погрузившись на час в травы цвета сирени,
Где оленьи стада, с лёгким стуком рогов,
Ковыляют по сопкам, съедая по строкам
Белоснежные коврики белых стихов,
Превращая стихи в угловатый петроглиф.
Я бы жил здесь веками, в холодной траве
Оставляя следы в виде тени и пепла…
Освяти же мне, Индра, чело меж бровей
Золотою Звездой Заполярного Неба!
*Дуг лу галь Аннунаки – говорит большой человек
Из рода богов Аннунаки (с шумерского)
Напоминая о себе…
(зарисовка-настроение)
Загрохотало. Потемнело.
Зашлёпал дождик не спросясь,
Спеша к земле по ржавым жерлам,
Преобразуя землю в грязь.
Бельём не снятым мокнут планы:
Не просушить, не заменить…
Растаял сахаром в стакане
Погожий день. Кого винить?
Но человек – не бог… Пока что
Другим энергиям вершить…
Ожили, мучимые жаждой,
Черешни… Глиняный кувшин
Умылся хладною водою,
Себя наполнив до краёв…
В окне распахнутом, с ладони
Мальчишка кормит воробьёв…
И те, нахохлившись, сырые,
Всё метят парня ущипнуть,
И капли стряхивая с крыльев,
Смешно выпячивают грудь.
А мальчик просто их жалеет:
Ему и в мысли не идёт,
Что птиц обманом он «приклеил»
К своей ладони, будто кот.
А дождь шумит,… ему нет дела
До нас, замкнувшихся на чай…
Как долго?.. Может быть, с неделю
Его «морзянке» не молчать?..
Ах, если б знать, где этот «вентиль»!..
И остаётся лишь одно:
Самозабвенно верить в ветер,
Признав, что не подчинено
Нам здесь ничто…
Парашют
Для