который Уилл держал в руках, пропитывала землю. Перед его глазами всплыла картина:
– Я Пеппер, – сказала девочка.
Капля крови упала на пол.
– Меня зовут Уилл.
* * *
Послышались звуки сирен. Железяка брякнула о мокрый асфальт. Уилла уже не было.
Генри продолжал кричать и звать на помощь.
– Не надо, – сказала Пеппер.
Генри посмотрел на нее глазами полными надежды.
– Молчи, не говори, тебе скоро помогут!
– Не плачь, – Пеппер кашлянула, и из ее рта вылетела кровь.
– Замолчи, они уже едут, ты будешь со мной, слышишь, я тебя никому не отдам! – сквозь слезы тараторил Генри.
– Расскажи, что было дальше, – медленно продолжала она.
– Дальше?!
– Твой дневник, – она снова закашляла, – Я его читала.
– Я… я бросил его писать очень давно. Я попал в аварию. Машина! На том перекрестке была машина. Я угодил под нее. Кома, пролежал в коме две недели. Почему ты спрашиваешь?! Это не важно, Пеппер, ты только не отпускай мою руку, хорошо? Не отпускай ее никогда, я люблю тебя, пожалуйста, – рыдал Генри, – Кто-нибудь! Помогите! Пожалуйста! Пожалуйста, – прошептал он под конец.
– Я люблю тебя, – улыбнулась Пеппер, сжимая его руку, – Не вини его, – она замолчала.
– Пеппер! Пеппер! Прошу тебя! Моя Пеппер, моя милая Пеппер, – не останавливался Генри.
Капал дождь, капали слезы и капала кровь. На небе упала звезда. Никто не заметил, как упала вторая.
«Так всегда после дождя», – подумал Генри. В его глазах читалась вся боль, утрата и печаль этого мира. Так всегда после дождя. Все снова оживает. И снова выйдет солнце. По его щеке катилась слеза. Он не мог увидеть солнце, он не мог увидеть дождь. Он видел только темноту.
* * *
Уилл бежал без оглядки. Бежал, что есть сил, захлебываясь слезами и ненавистью к себе. Бежал от всего мира и себя самого, пока не споткнулся о кучу мусора в подворотне и не упал. Прижавшись спиной к стене, он закричал во все горло, пытаясь выгнать дикую боль, которая сдавила его грудь и шею, пытаясь задушить. Он кричал в пустоту, ругался на Бога, валялся на мокром асфальте, пока последние силы не покинули его так сильно постаревшее тело. Воспоминания нахлынули на него, унося в далекое детство, в день их встречи.
– Тебе не больно? – спросила Пеппер.
– Нет, я же мужчина.
– Хах, – усмехнулась Пеппер и расплылась в чудесной улыбке.
Уилл нахмурился.
– Прости, пойдем на крышу?
– Туда нельзя ходить без разрешения, вдруг смотритель увидит.
– И это бесстрашный Уилл, которым восхищаются все девочки? – съязвила Пеппер. Уилл покраснел.
Со стороны эти два ребенка выглядели чистейшими ангелами, если, конечно, не брать во внимание кровь, вытекающую из левой брови маленького Уилла.
– Так ты идешь?
– Угу, – хмыкнул тот.
– Вот, –