сказала она смеясь.
Молодые влюблённые пары, семейные с детьми, пожилые пары и одинокие, с внуками и без – всех можно было встретить на этой аллейке встреч и свиданий, аллейке семейного счастья и весёлого детства, которое бегало рядом с родителями, чирикая, как воробушки. А я подбегала всё время к веточкам черёмухи и нюхала её цветочки. На мне был костюмчик в морском стиле – белоснежная кофточка с белыми волнами на голубом воротнике и синяя юбочка в складку, белые сандалики с белыми гольфами, а из-под юбки виднелись белые панталончики. Я старалась не отставать и всё время подпрыгивала, пытаясь заглянуть вглубь коляски, мою сестрёнку совсем не было видно из-за красивых кружев и ажурного одеялка.
– Мариночка, возьмись за коляску другой ручкой тоже, – сказала мне мама, наклонившись ко мне, она нежно погладила меня по головке.
– Пошли помедленнее, – обратилась она к папе. Я очень обрадовалась и взялась за ручку коляски, как мама! Но в это время вдруг послышался плач моей сестрёнки, мама нагнулась над коляской и поправила соску, которая упала рядом на подушечку.
– Уснула, и соска выпала из ротика, – пояснила мама, и мы не спеша пошли дальше, но снова раздались сначала звуки всхлипывания, которые голосом сопрано постепенно усиливались в крещендо – «мелодию младенца», как в шутку называла мама.
– Наверное, уже проснулась, не хочет больше спать, – сказал папа.
Мама приподняла Олечку и удобно посадила её, примостив около неё подушечку и одеялко. Теперь она тоже могла вместе с нами смотреть на окружающие её цветы. Я снова взялась за коляску, и снова раздалось хныканье.
– Держись, держись, – сказала мама и стала опять давать соску нашей ляльке, но соска молниеносно вылетела, описав в воздухе дугу, и упала на одеялко, а крик моей младшей сестрёнки усилился ещё больше, при этом она стала вытягивать свои ручки в мою сторону, растопыривая свои пальчики. Мы остановились, и мама, поправляя соску одной рукой, другой стала покачивать коляску, а мне пришлось отпустить руку с ручки коляски, за которую я так крепко держалась, и вдруг… неожиданно для всех… крик утих!
Мы пошли дальше, а я опять взялась за коляску, и снова раздался плач… я отпустила руку… плач утих! Мама улыбнулась: «Ну ладно, иди рядом, только не отставай. Видишь, какая, уже с характером!» Папа держал меня за руку, и мы все вчетвером продолжили нашу прогулку по нашей белой аллейке, ведущей от дома до парка, обрамлённой благоухающими жасмином и черёмухой.
XV
– Почему вы поругались в тот день? Что случилось? – спросила я.
– Это не я… это он, – раздражённо изрекла она. – Он сказал, что у них там пришло к власти новое правительство, и стал хвалить их, а я сказала, что они дураки! Ну… В общем, из-за политики, мы часто ругаемся на этой почве.
– Да?.. А… Понятно, – только и смогла я выговорить. – А это так важно в семейной